Ева тоже благодарит Жеку и прощается. Мы спускаемся на первый этаж, и она шепчет мне в самое ухо:
– Нужно заплатить. Ведь твой брат выполнял свою работу.
– Вот завтра и заплатим, – сразу нахожусь я.
Чувство долга не позволит Еве завтра не поехать... И я тоже не позволю.
Мы выходим из клиники и садимся в машину. Чтобы забить голову Евы чем-то, кроме визита к кардиохирургу, прошу её пока заняться выбором китайского ресторана с доставкой. Сам вроде как слежу за плотным движением на дороге. Но мои мысли сейчас сконцентрированы на другом: нужно продавать машину. Возможно, ещё и квартиру. Взамен я могу купить что-то поменьше и попроще, в менее престижном районе.
Ева отрешённо смотрит в экран телефона, и я спрашиваю будничным тоном:
– Ты выбрала? Давай я продиктую адрес, куда нужно доставить...
– Я... я вроде не голодна, – отзывается она ослабевшим голосом. Убирает телефон в карман пальто. Задумчиво смотрит на мокрую от дождя улицу. – Твой брат что-то не договаривает.
– Перестань, Ева, – тут же сжимаю её плечо. – Мой брат профессионал. Он не будет ставить диагноз, пока не уверен в нём. И назначит ещё кучу обследований. Давай просто доверимся ему, ладно?
– Я доверяю... Просто, – она кусает губы, – мне немного страшно.
Твою-то мать!
Резко сворачиваю вправо и торможу в запрещённом месте. Отстёгиваю наши ремни безопасности и притягиваю Еву к своей груди.
– Шшш... Ну же... Даже не думай о плохом!
Слышу, как она совсем тихо всхлипывает, и тут же отрываю от своей груди, схватив за хрупкие плечи. Заглядываю в глаза. В них уже стоят слёзы.
– Я с тобой, поняла?! Что бы ни случилось – я с тобой!
– Спасибо, – беззвучно шепчет Ева, старательно сдерживая рыдания.
Её губы дрожат, но она подаётся вперёд и мягко прикасается ими к моим губам.
Обхватив её лицо, целую Еву глубже, вкладывая всю свою страсть. Хочу, чтобы она думала этим вечером о чём-то другом. Например, о нас. Обо всём остальном можно подумать и позже.
Отстраняюсь. Вновь смотрю в глаза девушки и заявляю строгим голосом:
– Не закажешь какую-нибудь еду – я смогу накормить тебя только яичницей. Её я более-менее умею готовить.
– А я люблю яичницу, – сквозь слёзы улыбается Ева.
Она смахивает влагу с глаз тыльной стороной ладони и снова шепчет:
– Спасибо... Спасибо тебе за всё.
Чёрт, за что?
За то, что пять лет назад держал в плену? За то, что даже не пытался освободить?
Хотя нет, один раз всё-таки попытался...