Из настроения счастливой беззаботности его вывел крик впередсмотрящего с топа фок-мачты.
— Эй, на палубе! С Вашего позволения, сэр, что-то дрейфует прямо по курсу, должно быть разбитое судно, сэр — пока не могу сказать точно.
— Прямо по курсу?
— Так точно, сэр. Мы идем прямо на него. Скорей всего, это плот, сэр. Я вижу человека — даже двух человек, сэр.
Объяснение появлению в море двух человек на плоту в военное время могло быть только одно — и при том жестокое. Это, должно быть, уцелевшие после морского боя; после того как их пощадили пули и ядра, они вынуждены продолжать жестокую борьбу за жизнь, победу в которой, как правило, одерживает море. «Сатерленд» сможет попытаться выяснить, что произошло, без особого риска; тем не менее, в мозгу у Хорнблауэра пронеслись забавные предположения, когда он подумал о многочисленных изобретателях, которые одно за другим выдвигают любопытные предложения об использовании шлюпок, начиненных порохом для нанесения ударов по линейным кораблям. Если когда-нибудь им удастся осуществить свои схемы на практике, то величественные в уверенности собственного могущества линейные корабли вынуждены будут более осторожно подходить к подозрительным плавучим объектам. Но пока все это — полная ерунда, и Хорнблауэр пожал плечами, отбрасывая от себя эту бессмыслицу; вся эта забавная вереница мыслей промелькнула в его мозге за считанные минуты, в течении которых странный плавучий объект стал уже заметен с палубы.
— Это плот, сэр, абсолютно точно, — заметил первый лейтенант «Сатерленда» Джордж Буш, оглядывая залитое солнцем море в подзорную трубу. — На нем человек, сэр, и, кажется, я могу различить еще одного рядом.
— Попробуем подойти к ним поближе, мистер Буш — приказал Хорнблауэр.
Буш подвел «Сатерленд» почти вплотную к странному предмету и положил в дрейф.
— Странный плот — сказал он, всматриваясь в танцующие волны, пока корабль медленно дрейфовал к цели.
Это были всего лишь два бревна, грубо связанные обрывками троса; волны то и дело накрывали их так, что люди, лежащие на плоту почти постоянно оказывались под водой. Один из них встал на колени, держа в руках грубое весло, а второй так и остался лежать — так, что вода, переливающая через тело, захлестывала его лицо.
— Бросьте им линь, — сказал Хорнблауэр.
Но даже тот из мужчин, кто стоял на коленях, был слишком слаб для того, чтобы поймать и закрепить конец. Он неуклюже схватил его и тут же выпустил, голова его поникла, как будто это последнее усилие окончательно исчерпало его силы. Пришлось спускать шлюпку и, наконец, обоих пассажиров плота удалось поднять на борт при помощи беседки. Они лежали на палубе, обнаженные и дочерна загорелые, как индейцы из Сан-Сальвадора, и к тому же ужасно истощенные; каждая кость отчетливо выделялась и, казалось, в любой момент была готова пронзить пергаментно-тонкую кожу. Вода стекала на палубу с их черных жидких волос и длинных растрепанных бород. Один из спасенных лежал неподвижно, а другой протянул дрожащую руку к смотрящим на него англичанам и с хрипом показал на свое горло.