ОСТРИЕ И ЛЕЗВИЕ
Набросок рассказа
(перевод: Виктор В. Федин)
Время действия — 1819 год.
Хорнблауэр, кэптен со стажем службы в этом звании более трех лет, находится в запасе на половинном жаловании. Его деятельная натура, как всегда, требовала физических нагрузок, и он уже довольно продолжительное время брал уроки фехтования. Он пришел к пониманию, подкрепленному памятью о дюжине рукопашных схваток, того, что, при умелом использовании, удар острием предпочтительнее удару лезвием.
Англия в то время погружалась в глубины послевоенного экономического кризиса. Из-за ширящейся безработицы многие люди голодали, и, несмотря на жестокие законы (человека могли повесить за кражу в размере пяти шиллингов), преступления процветали.
Дело было в Портсмуте. Хорнблауэр был приглашен отужинать на флагманском корабле своего друга лорда Эксмута, которому посчастливилось получить командование в том скудном флоте, который Англия позволяла себе содержать в послевоенном мире.
Горацио приехал со своей супругой Барбарой и остановился в гостинице «Георг». Ближе к концу дня Барбара придирчиво проинспектировала его внешность, удостоверилась, что его цивильная одежда находится в порядке, что он не забыл одеть золотые часы и взять трость эбенового дерева с позолоченным набалдашником, и проводила его, чтобы — как и положено порядочной жене — провести в одиночестве скучный вечер.
Эксмут и Хорнблауэр, разумеется, приятно провели вечер, обсуждая положение государства и военно-морскую политику. Эксмут, радостно потирая руки, рассказывал Хорнблауэру о революции в методах вербовки матросов. Никаких ярких зазывающих плакатов, никаких вербовочных команд — голодающие матросы сами становятся в очередь, ожидая возможности быть зачисленными в состав королевского флота. Капитаны могли придирчиво подбирать экипажи.
После ужина Хорнблауэр, весь в фешенебельной одежде, с блестящей тростью, возвращался в гостиницу. Внезапно из темного закутка на него набросился какой-то бродяга — босой, в оборванной одежде и, судя по всему, голодный. В руке он держал ветку от какого-то дерева — свое единственное рабочее орудие. Угрожая Хорнблауэру этой импровизированной дубинкой, бродяга потребовал кошелек. Этот разбойник рисковал быть повешенным всего лишь за возможность поесть.