– Вижу, деда…
– Так вот. Думаю я, что меньшие следы – это мать-лисица приходила.
– Зачем, деда?
Дед выпрямился, вздохнул:
– Ты понимаешь… мы же ее дом разорили. Хоть лиса – не человек, а тоже чувства имеет. Я так думаю: первые следы, поменьше – это мать. А вторые – смотри, совсем свежий, четкий след поверх – это сам глава семейства забрел. Видно, оба тоскуют… И вот его след – в точь, как у того, кто повадился к нам в птичник охотиться.
– Неужели мстит? – Мишаня аж подпрыгнул, когда эта мысль пришла ему в голову.
– Не знаю. Может, и так. Хотя я о мести лисицы никогда еще не слыхал. Так, Мишаня, подай-ка мне первый капкан…
Дед установил два капкана по обе стороны площадки, прикрыл их травой, подкинул кусочки вяленого мяса как приманку. Выпрямился, вздохнул:
– Ну что, внук, пойдем-ка домой! Дня через три наведаюсь. Думаю, будет тебе шапка, а мамке твоей – лисий воротник.
Родители Миши и Наташи были геологами и по полгода работали за Полярным кругом, оставляя детей бабушке и дедушке. И в школу Мишка ходил то в селе, то в городе. Друзей приобрел – кучу! Всегда ему было весело… А сейчас он шел позади деда, грустный, понурый и представлял, как придет мать-лисица к своей разоренной норе, как попадется в капкан, глупая, умрет от жажды, и как лис прибежит и найдет только ее бездыханное тело… и сам… В носу защипало, и Мишаня решился:
– Деда, а деда!
– Что?
– Слушай, постой-ка… так и есть! Деда, я когда тебе веточку срезал, я, видно, ножик обронил. Можно, я мигом сбегаю за ним?
– Ну, беги! А вот на пенечке посижу, подожду тебя! Бойкого возьми!
– Не надо! – Мишка уже мчался обратно. Добежал до лисьей норы. Никого. Постоял, подумал и решительно разрядил капкан, стараясь, чтобы металлический лязг был как можно тише. Бац – вот и все, Мишаня, не будет у тебя роскошной шапки на зиму, два – и лисий воротник отменяется… Мишка поднялся, отряхнул коленки, вздохнул и, не оглядываясь, побежал обратно. Ему было немного жутко – показалось, что кто-то внимательно наблюдал за ним из кустарника.
Дома, поскольку Мишку мучила совесть, что он подвел бабушку и деда, он объявил, что будет по ночам спать в сарайчике – сторожить птиц. А днем помогал деду превращать птичник в неприступную крепость. И – то ли птичник стал, как банковский сейф, или лис насладился местью и занялся своими делами – но опустошительные набеги прекратились.
А через три дня дедушка, пока внук был в школе, пошел к норе. Увидел разряженные капканы, следы детских резиновых сапог и все понял. Забрал капканы и ушел прочь. Шел по лесу и улыбался, радуясь, что растут внучата с добрыми сердцами.