Пленника вывели в центр зала к установленному столбу. Из-за поврежденной руки Энакина приковали к нему за ошейник. Силовое поле, блокирующее Силу, разделило зал на мир свободных и клетку ситха.
– Назови себя, ситх, - обратилась к Скайуокеру поднявшаяся со своего места магистр Шаак Ти.
– Энакин Скайуокер, темный лорд ситхов Вейдер.
– Давно ли ты стал им?
– Четыре года назад решением призраков лордов Коррибана.
– Имя твоего мастера?
– Дарт Сидиус.
– Есть ли у тебя самого ученики, ситх?
– Нет.
– Почему ты дрался с ситхом?
– Потому что он руководил терактом на энергостанции.
– Есть ли тебе что-то сказать нам, ситх?
– Мне не о чем говорить с вами, магистр.
– Что ж, ты сам выбрал свою судьбу. Но знай, нам жаль. Иди во Тьму с миром.
Что ж, джедайское правосудие оказалось под стать джедайской же дипломатии – коротко и сердито. Хотя, чего им казуистикой заморачиваться? Сказано же: ситхов может быть только два, и точка. Интенсивно массирую пальцы, дабы сидящие рядом магистры не заметили нет-нет, а и проскакивающие меж ними искры. Тем более, что с выводами я видимо поторопился. Судя по увесистому, накаченному Силой от рукояти до кончика хлысту, пока это не казнь, а допрос с пристрастием. Только по непонятной мне причине публичный.
До этого возмущенно гудящий зал смолк. Только свист бича. Ждут мрази, когда ситх закричит, аж в зобу дыханье сперло. Только ждать долго придется. И палачам пора бы уже прерваться, чтобы задать свой вопрос. Или дело не в вопросе? Тогда в чем?
Все это время я аккуратно тянулся к ученику, оттягивая себе его боль. Едва ли ему станет от этого заметно легче. Физически точно нет, скорее морально поддержать. Да и чего добру зря пропадать? Только теперь я расширяю свое внимание на весь зал. Внешне странно выглядит по-прежнему только Йода. Ему происходящее все больше и больше не нравится, он не пытается этого скрывать, но и делать что-либо тоже не намерен. Что происходит?
Удары продолжают сыпаться. Вопросов не будет, это все же не допрос. Это долгая и мучительная, с учетом уровня живучести лорда ситхов, казнь. Держись, сынок. Сейчас огляжусь, через какое окно уходить будем, и мало тут никому не покажется.
Только оглядев собравшихся на предмет слабого звена, я обнаружил, что слишком многие из зрителей… как бы это помягче сказать-то? Сильно не одобряют происходящее. Возмущение, чувство несправедливости, просто сострадание и много еще чего пока тщательно спрятаны за нормами джедайского равнодушного приличия. Но с минуты на минуту кто-нибудь, скорее, кто-то из молодых, сорвется. Может, и не во Тьму, просто в истерику. Только в такой толпище это не имеет значения. Выплеск эмоций примет лавинообразный характер, и кто первым активирует меч, станет уже неважным. Потому что в начавшейся поножовщине победит тот, кто не потеряет голову. У ошалевших, неумеющих контролировать свои чувства якобы ситхов нет шансов, даже если лидеры реформистского крыла типа Дуку и Джинна начнут их защищать со спокойной головой.