– Это не смешно, – не оценив моего настроения, строго сказал он. – Ты можешь и не встречаясь с ним повлиять на него, заведя какие-то общие знакомства. Это может произойти совершенно случайно, без какого-либо умысла с твоей стороны. Поэтому я и не хочу, чтоб ты там учился. Лучше вам держаться на расстоянии.
– Не переживайте вы так. Он мне совершенно не интересен, по крайней мере, не настолько как психология. А выучиться на психолога я могу только там. Это ближайший отсюда университет, – уверил я его.
– Я не могу тебе ничего запрещать, и все же поверь мне, тебе не стоит с ним видеться, это опасно и для тебя, и для него. И как бы это дико не звучало, полагаю, что к нему выставят охрану, – с разочарованием произнес он.
– И кто же будет его охранять? Такие же посредники как вы?
– Вероятно да, но не обязательно, что из нашего отдела, возможно, они будут из другого, и тогда тебе придется не сладко при встрече с ними. Их методы работы гораздо жестче, чем наши.
– Я буду держаться от него подальше, – улыбнувшись, пообещал я.
Он промолчал. По нему видно было, что он недоволен и сердится. Но сердится не на меня за мое решение, а, скорее на себя, за то, что не смог меня отговорить.
Больше мы не возвращались к этому разговору. Я же в том же году успешно окончил школу и так же успешно сдал вступительные экзамены в уже давно выбранный мною университет.
Осенью я отправился на учебу. Мой опекун с грустью в глазах посадил меня на автобус. Я всячески старался его развеселить, но он так ни разу и не улыбнулся. Я понимал, что он привык ко мне, и его печаль связанна не только с тем, куда я отправляюсь на учебу, но и с самим фактом того, что я покидаю его дом. Я обещал ему звонить не реже раза в неделю. На мгновение на его лице показалась еле заметная улыбка, но тут же снова исчезла.
Перед отправлением мы обнялись, словно были родными.
– Береги себя, – грустно сказал он мне на ухо.
– И вы себя тоже берегите. Я буду к вам приезжать. Не сдавайте мою комнату, – решил пошутить я на прощание, уже забираясь по ступенькам в автобус.
По нему было видно, что он не оценил мою шутку, а, возможно, даже ее и не услышал. Автобус тронулся, а мой опекун так и остался стоять полностью погруженный в свои мысли. Я же, чувствуя заманчивый вкус свободы, дышал полной грудью. Меня радовали открывающиеся передо мной перспективы. Школьная программа позади, теперь я наконец-то буду изучать, что-то новое! Мне наконец-то не придется притворяться. Мысли о том, что я покидаю квартиру, ставшую за три года совсем родной, нагнетали на меня тоску. И все же она была такой же мимолетной, как и улыбка на лице провожавшего меня опекуна.