– Привет, – услышал я знакомый голос, поднимаясь на крыльцо.
Я обернулся. Стояла все та же девочка в огромных очках. Я даже не удивился.
«Опять она! Ну почему она всегда так не вовремя?» – пролетела мысль в моей голове.
– Привет, – сухо ответил я ей.
– Ты три дня не ходил на учебу. Что-то случилось? – взволнованно спросила она.
– Нет. Все в порядке. Просто творческий период, я пишу новую пьесу и не хочу отвлекаться, – соврал я.
– Ах, да. Ты же у нас в театральном кружке. Я даже об этом и не подумала, – с восхищением произнесла она. – А я могу подойти на какую-нибудь роль?
Ее вопрос меня удивил. Никогда не мог представить ее на сцене, и все же, как мне показалось, у нее было искреннее желание, а значит, я должен был проверить, врожденное это желание или навеянное модой. Кому должен? Себе, конечно же. После разговора с тем джентльменом, охранявшим меня от меня же прежнего, я очень внимательно стал относиться к желаниям людей.
– Давай руку, – сухо сказал я.
– Что? – робко переспросила она.
– Руку, говорю, свою давай, – громче сказал я.
Она неуверенно протянула мне руку. Я быстро просмотрел ее линии.
– Ты говоришь, что хочешь играть на сцене? – с усмешкой спросил я ее.
– Да, – отводя взгляд в сторону, ответила она.
– Единственная твоя возможность попасть на сцену, это записаться в уборщицы. Ты слишком скромна, чтоб показывать свои чувства перед залом наполненным людьми. Даже если эти чувства наиграны. Да и, в принципе, играть ты не умеешь. Можешь только в массовке участвовать, но ведь это тебя не устроит? Ты же у нас исключительная? Так ты считаешь? – с непонятной, даже для себя язвительностью, сказал я.
А что еще было ждать, если я только что простился с близким мне человеком, зная о его надвигающейся гибели, и не имея ни малейшей возможности что-то изменить. Я сейчас не только ее презирал, но и себя, а соответственно и всех, кто постарался бы меня хоть как-то утешить.
Я видел, как она отвернулась от меня и хотела вырвать свою руку из моих. Я удержал ее. Все что я ей сказал, была чистая правда, и все же при других обстоятельствах, я бы преподнес ее по-другому. Сейчас же я нарочно обидел ее из-за того, что злился на себя.
«Мы слишком развиты духовно, чтоб, злясь на себя, причинять боль кому-то другому» – всплыли слова в моей голове.
– У тебя есть склонность к литературе. Попробуй писать пьесы или рассказы. У тебя должно это получиться, – стараясь исправить свою вину, сказал я.
– Попробую, – не взглянув на меня, произнесла она, и выдернула свою руку из моей.
Впервые уходила она от меня, а не я от нее. Но я был слишком зол, чтобы придать этому хоть какое-то значение.