…И при всякой погоде (Соколов) - страница 35

– Опять замысловато как-то.

– Может быть – хотя это еще не предел. Так как особенно важная роль отводилась у меня фаворитству в играх – самых разных причем. Скажем, это могла быть обычная игра в машинки, среди которых так же были свои рекордсмены. По тяжести, размеру или скорости, по числу побед или поражений – по умению вытворять при заездах что-то невероятное или нелепое, наконец. Им могли даваться имена и придумываться история их заездов, изобретаться новые препятствия – и сложности при очередной гонке. Здесь проявлялось уже творческое начало, заставлявшее не просто следить за соревнованием и болеть за любимчиков – но и сочинять историю взаимоотношений между отдельными участниками – пытаясь понять, к примеру, почему пикап и гоночный кар враждуют, будучи в разных категориях, а строительный кран вместе с полицейской и пожарной машинами всегда поддерживают друг друга. Нечто подобное происходило и в компьютерных играх. Самым богатым источником для фантазии была «Worms» – про червячков с именами, убивавших друг друга самыми немыслимыми и жестокими способами. Как и в наших играх на улице, я играл ради запоминающихся моментов. Невероятных попаданий, спасений или смертей, о которых можно было вспоминать потом – и даже рассказывать Чихачевскому, так как он тоже играл в нее – и тоже любил это. Но дополнительную прелесть придавала система фаворитства – ведь соревновались червяки целыми командами. Как и раньше, можно было создавать команду из одноклассников, героев мультфильма или персонажей книги – и из соответствующей области все пристрастия и выстроенная иерархия переходили в игру, где фавориты имели уже реальную возможность сражаться, доказывая мне, кто из них лучший. Причем довольно часто (несмотря на то, что я полностью управлял процессом) отдельные любимчики, и впрямь, начинали творить что-то непостижимое, демонстрируя феноменальную живучесть – или невероятную точность при выстрелах. В общем, проявлялась та самая мнимая закономерность, о которой я до этого и говорил – и радости и восторга от которой не было тогда предела. Казалось, будто нечто свыше позволяет моим любимцам делать все так удачно и ловко, создавая этим совершенно реальную закономерность – хоть и основанную на личных симпатиях.

– Да, это мы уже поняли.

– То же самое происходило и в «Героях». Мне недостаточно было бегать по карте, собирать ресурсы и воевать. Важно было придумать историю. Любимые герои определялись в каждом замке – и были среди них те, что считались легендарными. Причем легендарность эта выводилась не только на основе придуманных деталей – но и исходя из истории самих игр. Моих, Диминых – и даже игр родителей, за которыми я следил с особенно живым интересом. Со стороны процесс представлялся еще более захватывающим, так как происходящее уже не зависело от тебя и твоего воображения – предоставляя возможность быть лишь наблюдателем творимого чужими руками. Мне было до мучительного обидно, что ни отец, ни мама не понимают главных тонкостей игры. Того, например, что один начал на острове, а другой – на материке, что в числе их противников – коварный Сандро и властная Аделаида, что воевать при такой сложности с Колонией – занятие почти безнадежное, так как те скопят тучу фениксов – и задавят в итоге числом. Стратегические, реально полезные особенности смешивались тут с индивидуальными и выдуманными, но, так или иначе, казались проигнорированными напрасно, ведь это упрощало игру – и делало ее скучнее. При этом некоторые эпизоды их игр приводили меня в буйный восторг, формируя уже новые правила вселенной – и новых легендарных героев. Одним из таких героев был Вей, творивший в одну из игр нечто немыслимое – и никогда мной ранее не виденное. Оторванный от дома и не имея источников для восстановления сил, он с виртуозной легкостью захватывал десятки городов, покупая в них армию и пополняя ряды войск на карте – за счет дипломатии и огромного количества золота. Затаив дыхание, я ждал, когда он встретится с маминой армией – и произойдет нечто ужасное. В душе я даже жаждал его победы, так как подобная полоса удач обязана была быть подкреплена еще одной – над игроком-человеком. Битва, действительно, удалась на славу. Длилась она минут тридцать или сорок (крайне важный показатель в этом деле). Результат оказался удовлетворительным для обеих сторон: мама победила численно – но в последний момент Вей сдался и через некоторое время снова появился на карте. Я уже потирал руки, предвкушая, как он вновь соберет армию – и отвоюет обратно территорию. Об этой битве и самом сценарии было в деталях рассказано Диме, который тоже удивлялся и вскрикивал – не веря, что такое возможно. Так проходили годы, и авторитеты некоторых героев закреплялись навечно. При дальнейших столкновениях с ними в ужас приводило одно только появление в числе противников, так как от них автоматически ожидались страшные гадости и хитрости – и непредсказуемые выкрутасы. По тому же странному закону ожидаемое происходило. Настолько часто, насколько это было нужно воображению, желавшему обставить все согласно придуманной легенде. Игра эта, действительно, являлась для меня целой вселенной, в которой я прожил не менее пятнадцати лет, с самого детства. Воспоминания о выигранных битвах и пройденных сценариях (а также о соответствующих достижениях родителей или Чихачевского) становились по важности в одном ряду с реальными, будучи поводом для подлинной ностальгии – и все новых и новых фантазий.