Я здесь тоже с женой повидался.
Так, случайно… К детишкам зашёл.
Да на кой бес теперь я ей сдался?
Посидел, покурил – и ушёл.
Веришь: месяц под сердцем кололо,
Всё боялся – а вдруг позовёт?
Мне гадалка намедни молола,
Мол, любимым опять назовёт.
Назвала… Ни письма, ни полслова.
Да и бог с ней, чего уж теперь…
Ну, так вот – нету нынче улова
И куда-то попрятался зверь.
Неудачно ты, братец, явился,
Надо было чуть позже, поди…
Что притих? Неужели напился?
Колька! Слышишь?.. А ну-ка иди
На кровать, вот тебе одеяло,
Вот подушка, ну надо ж раскис!
Погляди, какой друг наш увялый…
Чуешь, Мурка? Беги сюда: кис!
Видно, крепко прижучило парня,
Ничего… Отоспится путём…
Все! Пойду-ка подкармливать псарню.
Ты со мной – забоишься? Пойдем!..»
«Эй, Кузьма, время близко к обеду!
Всё хозяйство галдит и мычит!
Я сегодня под вечер уеду…»
«Ой, как сердце под мышкой стучит!
Как уедешь?! Хотел же до лета?
Иль обидел я чем невзначай?
Ты, Колян, погоди… Слушай, это…
Не спешил бы… А ну-ка ставь чай!
Что за паника вдруг среди леса?!
Сам ведь знаешь: размяк – и конец.
В общем так: разговоры все – к бесу!
Заварганю-ка лучше я щец!
Опосля – за работу. Дровишки
Поколоть не мешало б… Потом
Почитаешь мне новую книжку –
Уж закончил, поди, первый том?
Что, лады? Или будешь ломаться?
Я ведь долго болтать не привык.
Хочешь драться? Давай, будем драться –
Не смотри, что я хилый старик,
На медведя ходил, было дело!
А тебя-то – смешно говорить!
Что так смотришь нахально и смело?
Ну, чуть выпил… Щас буду варить».
Я остался. Уже три недели
Мы с Кузьмой обитаем вдвоём,
Вечерами, под стуки метели,
Чиним сети и тихо поём.
Днём подавно сидеть без работы
Нет причины: то строим, а то
Шьём Кузьме сыромятные боты,
А из меха строчим мне пальто.
В общем, весело. Жизнь – не малина,
Но зато нет лекарства верней
От тщедушного, бледного сплина
И тоски безалаберных дней.
Всё здесь просто, размеренно, тихо.
Я привык и, совсем обнаглев,
Расправляюсь с привычками лихо,
Как с косулей затравленной лев.
Но писать не могу – ни полстрочки.
Вот письмо разве только одно:
Небольшое, серьёзное, дочке…
И опять – субмариной на дно.
Дед Кузьма затревожился даже:
«Что ты, Колька, как рыба молчишь?
Никогда ничего не расскажешь,
По ночам – то бурчишь, то мычишь.
Поезжай-ка до дому, сердечный,
Всех прости, сам покайся в грехах,
Не торчать же в лесу тебе вечно…
Да смотри, не забудь впопыхах
Ту доху, что тебе я наладил –
Всё хоть будешь зимой вспоминать,
Как в тайге с дедом чокнутым ладил.
Ну и мне дай уж после узнать,
Хорошо ли приветили дома,
Всё нормально – так я буду рад,
Выпью с ходу бутылочку рома
И устрою в хозяйстве парад».