Какое же место в моей жизни занимает тот человек, который иногда звонит из Канады с вопросом, как идут мои дела, и интересуется новостями? Он мне, безусловно, дорог. Но я не скучаю ни по нему, ни по его звонкам, ни по письмам, набранным на клавиатуре. Разве ж меняется смысл текста от того, каким шрифтом он написан?! Я, вероятно, капризничаю. Но, не видя его почерка, я не могу понять, в каком он настроении, а иногда даже не верю, что это писал именно мой сын, а не какая-то бездушная машина! Телефонных звонков я и вовсе боюсь, потому что дела у меня всегда «как обычно», а новостей у меня очень много лет никаких нет…
Девушка легонько подтолкнула парня в бок, но тот покраснел и отрицательно замотал головой. Это действо, наконец, выдернуло старика из омута его мыслей и заставило повнимательнее присмотреться к своим соседям. Влюбленные заметили этот взгляд и смутились.
– Почему они на меня так смотрят и о чем спорят? – молча удивился старик. Он некоторое время наблюдал тихий диалог, чуть прикрыв веки. И вдруг легкий румянец набежал на его впалые небритые щеки.
– Неужели… Неужели узнали?! – быстрой ласточкой мелькнула мысль в его голове. – Я, конечно, теперь не слишком лестного мнения о себе… Но… Когда-то давно мне довольно часто приходилось наблюдать подобные сцены, так что ошибиться я не должен! Будет так: они еще немного поспорят, а потом девушка подойдет. Первыми всегда подходят девушки. Парни с независимым видом «охраняют периметр», будто им и дела никакого нет. Сильный пол…
Она спросит что-то вроде «Это и вправду Вы?!» Честно признаться, никогда не знал, что отвечать на этот вопрос, ведь вариантов ответа у него нет… Я – это и вправду я… Ох, дети, дети!
Но я так и не научился фотографироваться на улицах и раздавать автографы! Каждый раз краснею, как юнец! Мне казалось, что от этой муки время надежно меня застраховало… Неужели же подойдет?!
Девушка сделала шаг по направлению к старику, но кавалер бережно удержал ее за локоть и что-то убежденно зашептал…
– Нет, я, кажется, снова готов покраснеть! – старик заерзал на лавке, отвел глаза и выпрямил свой сутулый стан.
Девушка освободила локоть и шагнула, наконец, к старику. На лице ее застыло великое смущение, слегка прикрытое ласковой улыбкой. Старик встревожено хмыкнул, прочищая горло. Все-таки поставленный дикторский баритон – то, чем он всегда гордился…
– Но откуда? – скакали мысли в его голове, – откуда эти дети могут меня знать?! неужели они застали выпуски новостей, которые я вел? Сомневаюсь!
Девушка ускоряла шаги по мере того, как приближалась к скамейке. Старику вдруг захотелось не то расплакаться, не то разулыбаться (черт бы побрал эту старческую сентиментальность!). Чтобы скрыть предательскую слезинку он слегка отвернулся и незаметно промокнул уголок глаза рукавом плаща…