С той самой секунды, как Старик-Часы перевел стрелки на циферблате городской ратуши, со временем творилось что-то странное. Казалось, оно выступало на стороне Рыцаря Молний. Лев был скор, как стрела, спущенная с тугой тетивы. Но Шутнику каждый раз казалось, что он приближается не быстрее величавой Корогуши, которая никогда никуда не спешила… Час, подаренный Шутнику хранителем времени, целиком – до последней секунды – принадлежал ему. Кто знает, чем закончилась бы ночная погоня, если бы не этот бесценный подарок…
От ярости лев потерял голову. Иногда он прыгал на куст или древесный ствол, приняв его за обидчика, а тот, оказавшись совсем в другой стороне, звонко смеялся:
– Что-то не пойму, ты стражник или экспонат? И как тебя еще моль насквозь не прогрызла?!
Понемногу страшная игра перемещалась все ближе и ближе к Королевскому саду. От внимания льва, ослепленного злобой, ускользнула одна странность в поведении наглеца: каждый раз, задерживаясь на том или другом месте, он словно прислушивается к чему-то. И каждый раз все тревожней и напряженней становилось его лицо…
– Ну что ж ты, лентяй… – стараясь сдержать рвущееся наружу дыхание, подначивал Шутник. – Давай попляшем!
Оборотень тоже устал. Прыжки его стали не такими стремительными, бока тяжело вздымались.
– Скучно с тобой! – сказал Шутник, опершись рукой о ствол дерева, и притворно зевнул. И в этот миг он услышал за шумом ветвей долгожданный ослиный рев. Лев готовился к прыжку и не обратил на звук внимания, вероятно, приняв его за очередной раскат грома. Он подобрал под себя задние лапы и с рыком бросился на жертву. На этот раз Шутник задержался на тысячную долю секунды дольше, чем это было возможно: острой бритвой львиный коготь полоснул его по предплечью.
Лев победно рявкнул и развернулся, готовя новый прыжок. Но обидчика и след простыл. Лишь кровь темными пятнами лежала на дорожке, ведущей в Королевский сад. Оборотень наклонил голову и принюхался.
– Тепер-р-рь дер-р-ржись! – прорычал он и кинулся по следу.
Раненый Шутник петлял не хуже зайца. Он то сдваивал след, то делал «скидку», то вдруг неожиданно взбирался на дерево и проделывал часть пути, прыгая с ветки на ветку, подобно мартышке. Если бы не капли крови, упавшие вниз, оборотень ни за что не смог бы разгадать уловки этого хитреца.
Но свежая кровь будоражила ноздри нечисти, заставляла рот наполниться голодной слюной и вела – неумолимо вела вперед. О, по такому следу любой оборотень может идти с закрытыми глазами! Лев уже не спешил. Он знал, что рано или поздно настигнет обессилевшую жертву, которая, наверняка, уже не думает ни о чем, кроме укромного уголка, где можно будет унять боль и перевязать рану… Оборотень мягко ступал по темному саду, опустив нос к опавшей листве.