– Жизнь, причем самую настоящую, – его голос никогда не звучал так призрачно и отчужденно, как сейчас.
Я хотел было задать вопрос, который смог бы поставить Вальмонта в тупик, но он, точно предчувствуя это, опередил меня.
– Как же твои пристрастия, Энгис? Полагаю, ты как раз явился сюда за той, что беспросветно заполонила собой все твое сознание. Однако ее здесь нет и не было с того самого момента, как вы пропали вдвоем.
Что-то чужое, некогда не проявляющееся проснулось в нем, психологически начав на меня давить всеми возможными способами.
Мне казалось, будто директор перестал быть тем, кем недавно являлся, сняв ту маску, под которой всегда скрывалось его истинное лицо.
Атмосфера вокруг нас стала набирать обороты, медленно погружая весь мир в неведомую прежде тьму. Его ядовито-зеленые глаза, казалось, видят абсолютно все, что происходит вокруг.
Сердце мое сжалось, когда, поднявшись со своего рабочего места, Вальмонт подошел к окну, выглянув наружу через толстое стекло.
– Как тебе кошмары, Энгис? Ты по-прежнему думаешь, что Лореил смог бы сотворить подобное? – неожиданно спросил он, а его голос звучал точно в каком-то вакууме. – Это все лишь в твоей голове, включая все то, что ты видишь вокруг себя. Выгляни в окно и скажи, что там находится?
Мое тело меня не слушало, слепо подчиняясь каждому слову Вальмонта. Можно было подумать, что на моих руках и ногах были ловко и незаметно для меня привязаны тонкие ниточки марионетки, которыми он легко поддергивал тогда, когда считал это необходимым.
Выглянув из окна, я почувствовал, как каждую клеточку моего тела пронзила ледяная игла, лишившая меня последних капель здравого рассудка.
– Что ты видишь? – вновь спросил Вальмонт, переведя на меня свой ожидающий ответа взгляд.
– Пустые холодные улицы, дождливое серое небо, искривленные старые крыши домов…
– И больше ничего? – удивленно вдруг спросил он.
– Ничего, – тихо подтвердил я, больше не желая смотреть на этот прохудившийся от одиночества мир.
Занавесив окно, он отошел от меня, какое-то время, молча наблюдая, как в воздухе медленно парят белесые пылинки, всегда казавшиеся ему беспечно кружащимися мотыльками. Он, кажется, раздумывал над моими словами, пытаясь найти в них что-то действительно стоящее его внимания.
Когда тишина, свалившаяся на нас, стала невыносимой, Вальмонт обернулся в мою сторону, серьезно посмотрев на меня:
– Возможно, ты прав. Там нет ничего, что было бы важным для тебя, и я уже ничего с этим не смогу сделать, – его взгляд упал на настенные часы, внезапно приостановившие свой ход. – В любом случае, Энгис, ты сам можешь все изменить в любой момент, но эти изменения потребуют от тебя жертвы.