– Убирайся.
– Я уйду. Но хочу, чтобы Вы прочитали это.
– Не собираюсь.
Сорвавшись со своего места, Луи со всей силы ударил кулаком по столу. Ева встрепенулась.
– В конце концов! Может, стоит выйти из мира своей вечной правоты и взглянуть чуть дальше своего носа?
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Не дорос еще, чтобы меня жизни учить.
– Я не ребенок. И я могу говорить то, что думаю.
– Ты ребенок. В том самом отвратительном возрасте, когда начинаешь считать, что свое «я» выше других.
Заметив, как багровеет парень, Эбби потянула его за рукав.
– Лучше проветриться, Лу. Не делай того, о чем будешь жалеть.
Он выдохнул.
– Уходишь? – женщина поджала губы.
– Еще вернусь. Ужин в холодильнике, – холодно ответил он.
Эбигейл с наслаждением вдохнула морозный воздух. Ночь обещала быть безоблачной, открывая взору сотни далеких звезд. От прежнего хмурого неба не осталось и следа.
Луи выскочил из дома, хлопнув дверью. Он сделал это не от злости – тяжелая железная дверь грохотала каждый раз, если её не придержать. Калвер не стал застегивать куртку, не надел шапку. Он сунул руки в карманы и пошел прочь.
– Простудишься ведь.
– Плевать.
– А мне не плевать, – она пыталась успевать за быстрым шагом спутника. – Её ведь тоже можно понять.
– И я понимаю. А она понимать не хочет. Что мне можно еще добавить? Я старался держать себя в руках.
– Это еще не значит, что нужно назло ей заболеть.
– Я и не пытаюсь.
Девушка только закатила глаза, принимая свое бессилие. Калвер, как и его бабушка, был ужасно упрям.
– Куда мы идем?
– Увидишь.
Луи вел дорогой, которую девушка раньше ни разу не видела. Длинная тропинка вела куда-то к синему горизонту. Вокруг можно было разглядеть лишь кусты и деревья, а за ними – свет в окнах домов. Это успокаивало, ведь Эбби до сих пор не могла привыкнуть к безлюдным ландшафтам.
Тропинка никак не заканчивалась. Девушке начало казаться, что они идут по кругу. Где-то завыли собаки, заставляя сердце сжаться. Ей стало по-настоящему страшно. Но сказать об этом Луи она не решилась. Дело не в гордости или желании показаться бесстрашной. Эбигейл не знала, как это передать словами. Она всегда была слишком безучастной. Наблюдала за другими только со стороны, не задумываясь, каково это: очутиться в центре событий.
Наконец тропинка закончилась, и перед глазами девушки открылась небольшая пристань. Лунный свет заливал деревянный помост. Эбби приоткрыла рот, невольно заглядевшись. Перед собой она видела только бескрайнее море. В темно-бирюзовых волнах купались отблески луны. Но стоило ей спрятаться за серой дымкой облаков, как синий цвет воды исказился. Море почернело, словно вязкая смола. Нельзя было разглядеть, что там, на глубине. Это завораживало.