Путём длительных и настойчивых исканий Казымов выработал свои приёмы заправки печи. Приёмы эти экономили не только время, но и драгоценное тепло. Умело управляя факелом пламени, тревожа металл то завалочной машиной, то точно и искусно рассчитанными дозами ферросплавов, он энергично вмешивался в процесс плавления и тем самым сокращал время плавки. Теперь, уже всерьёз подружившись с Валей, он в конце варки давал сталь на анализ через каждые пятнадцать, даже десять минут, и это помогало ему, что называется, во-время «схватить плавку». Словом, варка стали была для него теперь не просто суммой приобретённых с годами производственных навыков, как это было в предвоенное время, а целой строго научной, технологической системой, построенной на свой лад, изученной и продуманной до мелочей.
Не прошли даром ночи, проведённые над стенограммами технических лекций, над учебниками химии и металлургии. Зёрна знаний падали на богатую почву огромного производственного опыта. Однажды, когда речь зашла о выплавке нового сорта высококачественной легированной стали для специальной цели, Казымов заспорил с цеховым технологом, сведущим и опытным инженером, и главный металлург, привлечённый ими в качестве арбитра, признал правоту сталевара.
Снова имя Казымова замелькало на страницах газет и в радиопередачах, снова портрет его висел в восстановленном заводском клубе рядом с портретом Шумилова, и вместе с Володей они писали книжку об опыте скоростных плавок.
И всё же Казымов был недоволен собой. Не в том дело, что его бывший ученик продолжал итти вперёд. Нет, просто чутьё старого производственника подсказывало сталевару, что он ещё далеко не всё взял у своей чудесной печи, что есть ещё уголки процесса, куда не проник пытливый новаторский ум и где, как он предполагал, таились непочатые резервы производительности.
Иногда он вскакивал среди ночи с кровати, совал ноги в валенки и, набросив шинель, выходил на крыльцо, слушал шелест капели, весёлый свист влажного ветра на верхушках голых тополей, вздохи совсем пожухлого, тяжело оседавшего снега. Над заводом мерцали красные зарницы. Багровые отсветы пламенели на облаках. Казымов думал о цехе, о своей печи, снова и снова представлял себе весь процесс варки стали от начала и до конца, замышлял новые опыты.
Не раз, вконец продрогнув на крыльце, он выскакивал в коридор, на цыпочках пробирался в комнату, к себе за ширму, поспешно одевался и уходил на завод, чтобы на месте, у мартена, проверить мелькнувшую ночью мысль или посоветоваться с Володей. Включившись в предмайское соревнование, они заключили с Шумиловым социалистический договор. Каждый старался превзойти другого, но дружба их от этого только крепла, и оба они всё время советовались, поверяли друг другу плоды своих размышлений.