— Ну, ложитесь, отдохните с дороги. Заговорились мы с вами, а мне завтра в шесть утра прокат на товарную станцию везти надо. Спешный груз, боюсь не проспать бы!
Казымов молча подошёл к чемодану, достал оттуда старинный никелированный будильник и, поставив стрелку боя на пять тридцать, водрузил его на столе. Комната наполнилась хлопотливым тиканьем, и Клавдии почудилось, что от этого сразу стало как-то уютней.
— Спите спокойно! Дневальный аккуратный. Разбудит.
Пока женщина у кровати шуршала одеждой, Казымов, сидя к ней спиной, говорил, задумчиво поглядывая на стрелки циферблата:
— В Сталинграде его в развалинах подобрал. Слышу: тикают. Сунул в сумку противогаза, зачем, сам не знаю, принёс в траншею — идёт, подлец. Так его с собой и взял — больно весело тикает, дом напоминает. Думал, довоюю, жене на комод поставлю — для памяти. Вот сквозь всю Европу пронёс, а ставить и негде. Давеча с вокзала нарочно крюку дал, чтобы через свой посёлок пройти, — ничего, чистое поле.
— Какое же поле? Там новый посёлок строят. Мы туда каждый день кирпич да арматуру возим, — отозвалась Клавдия, должно быть, уже укладываясь в постель, так как слова эти долетели до Казымова вместе со скрипом матрасных пружин.
— Может, и строят, не видел из-за метели... Только вот будильник-то мой ставить всё-таки некуда.
Будильник поднял Клавдию точно в пять тридцать. Она встревоженно вскочила с постели, не сразу сообразив, откуда льётся этот настойчивый мелодичный звон. Комната была полна табачной горечи. У стола, забросанного изжеванными окурками, сидел Казымов. Дымок папиросы, завиваясь, поднимался к потолку. На постели белела несмятая подушка.
Клавдия разом вспомнила вчерашнее, и сердце ее наполнилось сочувствием к этому одинокому, бездомному человеку.
Новый директор не знал Пантелея Казымова. Но былая слава сталевара всё ещё жила в цехах восстановленного завода, и имя его было директору известно. Мельком бросив взгляд на пёстрые рядки орденских лент, директор попросил Казымова присесть и стал расспрашивать о войне, о Германии, о комендантской работе.
На заводе нехватало опытных людей. Слушая Казымова, директор мысленно взвешивал его трудовые и боевые заслуги, опыт хозяйственной деятельности в комендатуре и прикидывал, как его получше устроить. Демобилизованный офицер ему понравился, и в заключение беседы директор предложил на выбор несколько довольно ответственных административных должностей.
На нервном лице посетителя появилось недоуменное выражение.
— Вы что, смеётесь надо мной, что ли? — бесцеремонно прервал он директора, будто тот посулил ему нечто обидное.