А в конце нынешней весны Чин-Чин внезапно исчез. Я понял это не только потому, что он не появился в день моего приезда, как это случалось прежде, но и потому, что на участок прибежала пегая, нескладная, а потому очень смешная собачонка, откликавшаяся на «Рыжий». Собачонка обитала на дальнем краю деревни и тоже, хоть и имела хозяина, жила отнюдь не сытой жизнью. Она разок уже появлялась, когда безраздельным хозяином территории (по собачьим соображениям) был Чингисхан. Он что-то рыкнул, завидев собачонку в пределах своих владений, и та благоразумно испарилась без каких-либо последующих попыток появиться вновь. Теперь же Рыжий был деловит и даже вальяжен, помечая колеса моей машины и как бы говоря: отныне Чингисхана нет, а высвободившаяся пищевая ниша, как свято место, быть пустой просто не имеет права.
Продолжалось это до августа. Как-то вечером я резал старые горбыли на зиму за пределами своего участка. С основной дороги на деревенскую улочку вышла совсем молоденькая женщина с велосипедом, на котором сидел белобрысый пацаненок. Я поначалу оглянулся на них мельком, но, заметив, что за велосипедом идет еще и собака, заглушил бензопилу.
Конечно же, это был… Чингисхан. И чем ближе женщина с велосипедом подходила ко мне, тем меньше у меня оставалось сомнений, что ее сопровождает пропавший с весны ротвейлер.
От былой его стати и мощи не осталось и следа. Впалые бока напоминали стиральную доску – настолько выпирали ребра. Живот вполне соответствовал расхожему выражению: "прилип к позвоночнику". И, похоже, он окончательно ослеп, постоянно, по поводу и без, принюхиваясь ко всему, что его окружало.
Разговорились. Женщина искала моего соседа, чтобы "вернуть" ему Чингисхана. Она оказалась жительницей деревни, что расположена поблизости. Сосед привел ей Чингисхана в мае, оставив пакетик собачьей еды, и больше не появлялся. "Собаку же надо кормить, – сетовала женщина, – а у меня дети не всегда досыта едят". Однако чашу терпения женщины переполнил случай, когда Чингисхан напугал деревенскую девчонку, имевшую неосторожность подойти к голодному псу с бутербродом в руке. Он, конечно, бутерброд отобрал. И этого было достаточно для вердикта деревенских: "дело добром не кончится".
Я позвал Чингисхана с собой и все выходные, насколько это было возможным, откармливал. А потом он исчез вновь и появился у моей приоткрытой калитки только недели через три.
– Ну что ты там стоишь? Заходи! – позвал я пса, который обычно приходил ко мне без особых приглашений. Накануне я, кажется, варил борщ и теперь собирался вынуть из него кости.