В отличие от города, время здесь, на реке, текло не торопливо, оно словно точно так же расслаблялось в своём неукротимом многовековом беге, среди этих скал и лесов.
За спинами парней вдруг послышался хруст гальки и шум борьбы, с каким то невнятным бормотанием. Вовчик оглянулся. Недалеко от костра, Угрюмый, закрыв глаза, молча боролся со своим братом, пытаясь его подмять под себя, уложить на живот, одновременно вытягивая ремень из брюк. Брат Угрюмого – Вовка, хрипел, отбивался, пытаясь разжать цепкий хват, и вылезти из-под навалившегося тела.
– Вован, это я, отпусти, Вован, брат.. – бубнил он. Пытаясь привести в чувство Угрюмого. Похоже, тот с кем-то боролся во сне.
Стасик с Вованом подбежали и помогли свалить Угрюмого на гальку.
Угрюмый, повалившийся на бок, повернулся спиной к троице и захрапел, свернувшись калачиком.
– Что это было? – ошалело спросил Вовчик у пришедшего в себя и отряхивающегося от набившегося в волосы и уши песка, братана Угрюмого.
– А…не обращай внимания. Пограничник он. Раньше всё мечтал нарушителя поймать, да свезло дураку, только сусликов по горам гонял. Вот теперь его по пьяни периодически и накрывает. Сам я виноват, расслабился. Вот он близко во сне и подобрался.
– Ремень- то он зачем из штанов выдернул, чо сделать то хотел? – опасливо поинтересовался Стасик.
– Да связать видать шпиону руки хотел. Чтоб не убежал. Как их учили.
– Ммдаа.. пипец… – Стасян ухмыльнулся – нормально крыша едет.
Вован Угрюмый вдруг быстро- быстро забил себя ладонями по лицу, приподнялся, сел, сплюнул в костёр, и на кого-то громко и отчётливо выругался, словно попугай Сильвера.
– Пидорасы, пидорасы… – затем снова упал и уснул.
Троица оставив чекиста в покое, принялась за обустройство лагеря, готовку ужина, заготовку дров на ночь и прочие бытовые хлопоты. Ближе к вечеру, когда из котелка доносился аромат рисовой каши с тушёнкой, Угрюмый пришёл в себя
– Ого, вот я поспал, чо не разбудили то? Сети надо ставить.
Угрюмый полез в носовой багажник Казанки и вытащил оттуда большой мешок с сетью, которой, судя по размерам, он, вероятно, хотел перегородить всю реку.
– Вова подожди, давай поедим, накатим по-маленьку, потом поставим, как раз потемнеет и народ угомонится. Есть охота уже, в животе урчит – притормозил его братан.
– Дело говоришь – одобрил предложение брательника Угрюмый, и пошёл за чашкой и ложкой к своему рюкзаку.
Рыбаки, расположившись кружком на брёвнах возле костерка, неторопливо ужинали.
– Дядь Вов, расскажи, где служил – попросил Стас.
– Ну, давай, для разговору, плесни – протянув Стасу эмалированную кружку с нарисованным на ней ёжиком, согласился Угрюмый.