– Чудила блин – глядя на своего брата, произнёс Брательник-Вован, и нырнув в палатку, кишащую комарами, вытащил из неё спираль для отпугивания комаров. Прикурив спираль от палки из костра, он поставил её в чашку Угрюмого и засунул вместе с чашкой в палатку, закрыв полог на молнию. Посидев у костра ещё минут пятнадцать и выждав, пока комары в палатке скопытятся, Брательник-Вован нырнул внутрь и завалился отдыхать после бурного дня и вечерних возлияний.
Где-то в кустах у самого леса размеренно периодически крякала утка, почему-то не желавшая успокаиваться, на реке слышались редкие всплески какой-то живности, в лесу на склоне гор, скрипели сосны, словно их шатала какая-то огромная рука или чудовищная лапа. Летнее небо мерцало звёздами и огоньками самолётов, пролетающих в его иссиня-чёрной глубине. Цивилизация и здесь, среди ночной тайги, обозначала своё присутствие.
Вовчик вскоре остался один у затухающего костра, Стасик, утомлённый свежим воздухом, солнцем и выпитой водкой, ушел в палатку пацанов и спустя пять минут возни – засопел.
Вовчик остался один, и глядя сквозь марево костра на утекающую вдаль, сквозь прорезанные скалы реку, думал о вечном: какая-же мощь таится в этом, казалось бы, спокойно текущем потоке. Ведь он не бурлит, как горная река, не гудит, как мощные водопады, но между тем за сотни тысяч лет, поток этот умудрился пробить целую горную систему, прорезав её словно электролобзик пенопласт. Сколько народу повидали эти берега, какой он был, этот народ? Как он называл по-своему эту реку давным-давно? Всё это было интересно, загадочно и пока не поддавалось пониманию Вовчика.
И прямо на этом месте, где сейчас сидит Вовка на брёвнышке у костра, когда то, в общем масштабе – не так давно, строили большие лодки, там, в глубине берега, стояли дома, жили люди. Сейчас там был лес. Но это было всего сто-двести лет назад. А что было раньше? Бурное вовкино воображение начало рисовать загадочных охотников в одежде из звериных шкур, прячущихся в дебрях леса, выслеживая лосей и медведей – в это время вновь затрещали сосны, и тревожно закрякала странная ночная утка на кромке леса. Вовка оглянулся сматерившись, чтобы отогнать нечистую силу и подкинул сразу три полена в тлеющие угли костра. Костёр оживился, взбодрился, затрещал, резво облизывая пламенем вкусные, смолистые дрова. Сумрак, спустившийся между гор и уже распростёрший свои крылья над лагерем Вовчика, отступил, взмыв выше, к вершинам елей. Вовка ещё немного понаблюдал за разгоревшимся костром, кинул в него толстое бревно, чтобы огню хватило еды до утра, и пошёл вздремнуть в палатку, довольный прошедшим днём.