Пришёл я к Артёму Жадину про радиатор спрашивать, а он спит. И ногой так во сне подрыгивает и похрапывает ритмично. Хотел его разбудить сначала, но вспомнил, как он двадцать часов подряд отработал, и не стал.
Думаю: «Может, хотя бы, из уазика на диван, который в ОПУ, перелёг бы», но решил не вмешиваться. Тем более Артёму как раз такой сон хороший приснился, как он бруснику в лесу собирал и нашёл сломанный экскаватор. Сдал его на металлолом, а на вырученные деньги велосипед сыну купил и две бутылки пива. Он как раз вторую бутылку допивал и на третью у жены просить собирался. Ну нельзя мешать человеку.
Ему вообще с тех самых пор мешать нельзя.
Он как двадцать часов отработал, спит всё время и дверь никому не открывает. И трубку телефона не берёт.
Я говорил Артёму, что по трудовому кодексу никто не может его заставить после двенадцати часов ещё работать, но Жадин ответил:
– Боюсь сильно, что меня, если откажусь, уволят. А я не могу так, потому что у меня два ребёнка, гараж на подстанции и ипотека.
– Так у меня то же самое, – ответил я. – Гаража только нет. И жена в декрете. И ребёнок младший больной.
– У тебя – это у тебя, – ответил Жадин.
И остался на вторую смену, хотя даже по инструкциям предприятия запрещено. А в четыре утра, после переключений на подстанции, домой уехал. А утром оказалось, что второй человек для всякой другой работы нужен, а у Артёма восемь часов как раз в графике в этот день стояли. Но добрые диспетчера простили ему восьмёрку и спать отправили. А как только отправили, позвонили Начальнику и говорят:
– Нам сегодня два человека нужно обязательно, а Жадин спит дома и даже не чешется.
– Пусть чешется, – ответил Начальник. – Мы, между прочим, чесались. Бывало, всю ночь в кабаке с девушками всякими проведёшь, а утром из того же кабака сразу на работу. И ничего, и хорошо.
– Но ведь человек не спал всю ночь. Поэтому и отпустили.
– Мы в кабаках тоже не по кроватям лежали. Мы, между прочим, плясали до утра и закусывали. И ничего, утром, как огурчики…
– С селёдочкой под шубой, – добавила робко диспетчер, Марьяна Викторовна Шугливая.
– И грибком маринованным на вилочке, – мечтательно сказал Начальник.
И Марьяна Викторовна, как только услышала, что он смягчился, встала быстро из-за стола и отдала трубку сменщику. А сменщик оказался совсем не тот, не районный, а городской. Но Марьяна Викторовна настолько торопилась уйти, что только шепнула Тиме Крошкину: «Начальник», и убежала. А Тима как взял трубку, задышал в неё сразу и сказал: