Поплакал Тима Крошкин, погоревал, но делать нечего: начальник сказал – исполнять надо. Надел валенки, ушанку, пальто с пришитыми к нему варежками. Георгин Валентинович шарфик сыну затянул на шее, и отправились они на трамвайную остановку.
– А почему на трамвае? У нас целых две оперативных машины есть.
– Начальник сказал машины не трогать. Нельзя использовать рабочий транспорт в личных целях.
– Каких личных? Мы же по работе.
– Уже личных. Начальник сказал: или мы поедем на трамвае, или пойдём в такое место, из которого точно не вернёмся. Можно, конечно, на такси.
– Ой, на такси дорого, – возразил Тима.
– То-то и оно.
– У меня денег нет на такси.
– Так и думал.
– И на трамвай нет.
Услышав о деньгах на трамвай, Шнобелевский сначала хохотнул, а потом зубы стиснул и молча пошёл вперёд. В лицо ему летел снег, ветрище раздувал полы его дублёнки, а он всё шёл и шёл, прокладывая путь к трамваю. А Тима шёл за папой, след в след, чтобы не лезть по сугробам.
Так они добрались до трамвайной остановки, Тима стрельнул у папы сигарету, закурил, прищурился, растянул губы в улыбке и сказал:
– Хорошо сегодня.
А Шнобелевский стал считать мелочь, чтобы хватило на проезд за двоих.
Конечно, Лена диспетчерам не открыла.
Артём ночью как в дом ввалился, сразу схватил бутылку самогона из тёщиной комнаты и присосался к ней. На одном дыхании пол-литра осушил и полез в холодильник на кухне, где холодец из свиной головы юбилея дожидался.
Но теперь не до юбилея. Он когда ещё наступит, а стресс уже наступил, и его срочно пришлось запить и заесть.
А Лена как увидела, что Артём половину запасов уничтожил, обиделась:
– Раз в двадцать лет юбилей совместной жизни, а ты два дня подождать не хочешь.
Жадин к тому времени успел бутылку самогона выпить и со второй наливал в кружку.
– У меня стресс, – ответил Артём. – Я всю ночь на работе.
– Знаю я твои работы. С деревни переехали специально, так ты и здесь успокоиться не можешь.
– Мне твои подозрения надоели. Слушать их больше не могу.
Артём быстрее налил в кружку и сделал большой глоток.
– А ты слушай, пока есть кого, морда бесстыжая. Позоришь меня на весь город.
– Да серьёзно говорю: на работе был. Если не веришь, давай диспетчеру позвоним.
Лена руки в бока упёрла и сверлила Жадина взглядом.
– Ладно, – согласилась она. – Звони диспетчерам.
Артём давай быстрее набирать номер, но Лена вырвала телефон у него из рук.
– Я сама. Знаю, как ты позвонишь. Где у тебя диспетчер? Что тут? Антон? Какой Антон? Может, ему позвоним. Наверняка, баба какая-то Антоном записана.
– Солнышко, – сказал Жадин и сделал глоток, – Антон – с работы мужик. Я даже не знаю его. То есть знаю, но не то чтобы очень. Он ремонтник. Обещал мне аккумулятор починить.