— Да? — Родерик гадко улыбнулся и вылил воду из фляги на пол. — Что ты говоришь? Такого ты обо мне мнения?
— А какого ещё надо быть? — без особого сожаления смотрела на пролитую воду. Да, мне очень сильно хочется пить. Но Родерик от меня только кулак получит, а не сожаления, слезы и просьбы.
— Вот когда убью твоего мужа, да тебя спроважу, тогда посмотрим такой ли я никчёмный.
— Больно руки у тебя коротки! — ухмыльнулась и расправила плечи, гордо вскинув подбородок.
— Неужели? Недолго принцу Теобальту осталось жить на этом свете, очень недолго. Но ты не переживай, тебя никто не будет искать. Через пару дней тебя освободят от печати. Так что перед своей смертью принц получит печальную весть: воровки Алисии нет на этом свете.
Я сжала зубы и шумно выдохнула.
— Что? Не так весело уже? А когда найдут тело настоящей графини, про тебя и вовсе забудут.
Вот какой у них план? Всех убить? И что же теперь делать?
Бежать!
Родерика легко вывести из себя, тогда он совершит ошибку, и я сбегу. От жилетки им рукава, а не Теобальт и я! Не на тех напали!
Телегу трясло нещадно. Я ощущала себя перезрелым яблоком, которое хотели снять палкой с дерева, но никак не выходило. На этот раз кляп мне Родерик решил не пихать в рот, только от этого легче не было. Потому что к нам присоединился один из людей Длани. Молодой мужчина с мечом наперевес сидел возле меня, накрытой тонкой рогожкой до самой шеи. Теперь ощущала себя печёным яблоком, потому что лёгкий навес из ткани на телеге мало спасал от солнца.
Я лежала, молчала и думала. Если честно, мало представляла себе, зачем меня везут на юг. Самые беспокойные земли, самые своенравные. Разве там есть что -то. важное?
Или нужное?
— Род? Долго нам трястись в этой развалюхе?
— К ночи приедем. Как там она?
Мужчина, убрав ноги под лавку, склонился и с любопытством уставился на меня. Разглядывал изучающе, но ничего очень выпуклого или выдающегося не заметил. Только мои растрёпанные волосы, грязную, испачканную кровью рубашку и... Рогожка. Приподнимать её и интересоваться, что там есть ещё он не стал. И такого набора оказалось предостаточно. Не вызвала я особого душевного порыва или желания.
— Это точно жена принца? — мужчина, взлохматив рыжие волосы, презрительно на меня уставился. — Что-то. Что-то она страшненькая.
Даже связанные ноги не помешали мне врезать этому хлыщу по лицу. Вышло слабенько, даже ничего не сломала, без крови.
— И слишком боевая, — рыжий потёр подбородок и вскинул бровь. — Обмельчали нынче принцы, раз на такое зарятся.
— Ничего ты, Фрол, не понимаешь в женщинах.