А позади послышался цокот копыт.
— Ваше высочество!
Я обернулся и увидел своих солдат, что во весь опор неслись по дороге. Трезво оценив свои шансы, оставшийся неприятель развернул коня и бросился наутёк.
— Поймать! — скомандовал я, выдёргивая меч из ноги завывающего неудачливого убийцы.
— Есть! — мимо стремительно пронеслись всадники; несколько из подоспевших приблизились ко мне.
— Ваше высочество, вы ранены?
— Нет, — протёр одеждой и убрал меч в ножны, и направился к оврагу. — Связать всех выживших и отправить их в темницу Свейверси. Я буду лично их допрашивать, так что никакой самодеятельности.
— Вас поняли! — солдаты принялись исполнять приказ, пока я вглядывался в деревья и траву.
— Любимая, ты где? — из оврага она никак не могла бы попасть по лошади.
— Здесь я, — раздалось сверху чуть поодаль.
Я вгляделся в ближайшее дерево и не без изумления заметил на толстой ветке стройное перепачканное тело. Девушка стояла босиком, вся измазанная в грязи и оттого практически незаметная на фоне тёмной коры. На ней не оказалось платья, только нижняя блуза и панталоны, что облепили тонкие ноги Алисии.
Я чувствовал, что должен сердиться на неё за то, что не послушалась меня и подвергла себя опасности. Однако сколько ни прислушивался, не смог найти ни искры злости, только облегчение и, неожиданно, умиление этой чумазой девушке.
Одним движением оторвал рукав, вывернул его, закрыл им свой рот, обмотав вокруг головы. Подошёл к дереву и протянул супруге руки, проигнорировав стрельнувшую в плече боль. Она соскользнула по ветке, доверчиво спрыгивая в мои объятия. Прижал жену к себе, чувствуя, как трепещет её сердце. Жемчужные глаза Алисии переливались, словно драгоценные камни, искрились на свету, что пробивался сквозь крону дерева. Прислонился лбом к её лбу, вздыхая.
«Она не оставила меня одного...»
Тонкие руки обвили мою шею, и жена прижалась сильнее, не чувствуя отвращения или страха перед перепачканным в крови мной.
«Ах...»
— Ваше высочество, если позволите, — обратился ко мне один из солдат, протягивая свой плащ.
Я только кивнул, благодарно принимая предложенное и кутая в плащ Алисию.
— Мы возьмём коня, — предупредил я, перехватывая поводья одного из скакунов, сажая в седло супругу и забираясь следом.
Солдаты только прижали кулак к груди, глядя, как мы уезжаем.
Сказать, что Оливер был в ужасе при виде нас — ничего не сказать. Он поставил на уши всё имение, и сколько бы я ни уверял его, что с нами всё в полном порядке, упрямый старик всё равно настоял на медицинском осмотре.
— У вас ранены руки и растяжение! — стоял в дверях он, не пуская меня в кабинет.