Спина привычно ровная. Подбородок привычно же гордо приподнят. Вокруг — движение.
А она как никогда остро чувствует себя лишенным прав вынужденным пешеходом, перед носом которого с дразнящим рычанием рассекают спорткары.
Данила — за стеклом в зале. Ещё десять минут назад она стояла рядом, дежурно улыбаясь и слушая его разговоры с его знакомыми на общие для них темы в пол уха. А потом как-то резко накрыло.
На неё не смотрели косо. Не пускали неуместные шуточки. Её принимали здесь. Не отторгали. Просто… Как придаток к Даниле. Красивый. Не стыдный совершенно. И рот она открой — не опозорила бы. Но на душе тоска никчемыша.
Настолько давящая, что хочется отойти, продышаться хотя бы.
Когда-то она сама ему же сказала, что пойдет на подобный вечер, только если пригласят лично её. Он ответил: «не сомневась», в итоге же… А ведь она ещё даже не Чернова. Щетинская пока. Но толку?
Когда Санта сделала аккуратный шаг в сторону от Данилы, тут же получила вопросительный взгляд.
Он весь вечер старался. Держал руку рядом с её телом, позволял опереться о локоть. Не оставлял одну. Представлял. Присматривался ко взгляду и спрашивал, как дела.
Он, как всегда, был идеальным. Просто она не справлялась…
— В горле пересохло, попить возьму…
Шепнула, а потом испытала раздражение, ведь Данила поднял руку с указывающим вверх пальцем, подзывая официанта. Он хотел угодить и облегчить. Но ей этого не надо.
— Я сама, — Санта сказала, смотря при этом на блеск носков его туфель, не дожидалась реакции. Нажала на мужскую кисть, которая была прижата к её талии сзади. Рука Данилы её отпустила.
Идя к дальнему фуршетному столику, Санта чувствовала лопатками его же взгляд.
И одна часть души звала её назад — оглянуться, улыбнуться. А вторая не давала.
Санта сжала ножку бокала, со дна которого тянулась череда бисерных пузырьковых нитей.
Они же покалывали кончик языка, когда девушка пригубила.
Ей показалось, что снова отпускает, и трагедия больше не видится настолько уж трагичной.
Развернувшись, Санта посмотрела на Данилу. Только сейчас улыбнулась… Потому что он ждал.
Получив очередное «своё» — вернулся к разговору полноценно…
И у Санты поверх Наполеона из эмоций — новый слой. Чувство вины. Ведь неблагодарной сукой быть совсем не хочется.
Её взгляд скользит по залу. Она пытается собраться. Саму бесит состояние. Ей ведь гордиться бы…
Она сегодня рядом с лучшим. Она в принципе рядом с ним. Но как-то…
Взгляд притягивает терраса. Она открытая, на ней тоже люди, и никого с голыми плечами — всё же холодно. Наверное, выходить туда — неразумно, но мысль об этом манит.