На то было несколько причин. Но главная, конечно, это решительное намерение наконец-то по душам поговорить.
Санта следила, как мама достает пирог из духовки, как вслепую тянется за ножом, безжалостно разрезает, поддевает кусочек лопаткой, опускает на тарелку. Которую тут же с улыбкой несет к столу.
Конечно же, не себе. Конечно же, ставит перед Сантушей, протягивает ей же вилку, садится рядом, смотрит с улыбкой…
Смущает, будто взглядом оглаживает…
И пусть Санте всё же немного страшно, что кусок в горло не полезет, она прорезает пирог вилкой, накалывает, снимает губами, жует с аппетитом, глотает…
— Мам…
Окликает, хотя можно было сходу задать вопрос. Дожидается, когда Лена чуть приподнимет брови…
— Скажи мне, а ты ревновала папу к его первой жене?
И задает вопрос, который приходит в голову со времени их откровенного разговора с Данилой. Он задал не совсем очевидные вопросы. Он ставил Санту на место матери. Зачем — неясно. Но он же натолкнул на мысль, что кое-что общее у них, возможно, действительно есть.
И определенный опыт мамы может быть для неё очень даже прикладным.
Вопрос Елену явно огорошил. Брови ещё немного приподнялись, потом она прокашлялась…
Видно было, что нервничает. Видно было, что не ожидала.
Опустила взгляд, а вместе с ним — ладонь. Скользнула пальцем по узору столешницы…
— Если не хочешь — не отвечай…
На запоздалую оговорку дочери отреагировала мягкой улыбкой с легким сомнением. Потом же снова опустила взгляд на стол.
— Нет. Всё хорошо… Просто неожиданно…
Объяснилась, хотя Санте и не надо. Уже даже немного стыдно, что не смолчала. Но очень важно получить ответ.
Потому что она ревнует Данилу с «Рите». Конечно же, той же Блиновой, которая звонит. С которой, возможно, он даже встречался.
У которой, очевидно, в его глазах наверняка много схожести с самой Сантой, пусть он и сказал, что не сравнивает.
Он, наверное, старается не сравнивать. Но от этого всё равно не уйти. Да и совпадений не так-то мало. Только глобальная разница в одном: она его очень любит. И она его никогда не придаст.
— Не ревновала…
Елена заговорила, снова вскинув взгляд. В нем было спокойствие и уверенность в своих словах.
— Но боялась… — А после этих — новая легкая улыбка. Мол, прекрасно понимаю, как странно звучит… Сейчас поясню… — Я знала, что она измотала твоему отцу всю душу. Он её долго любил. В чём-то подстраивался. Но когда устал — это выжгло в нём всё. Последние годы их брака — врагу не пожелаешь. Она цеплялась за него, а он хотел просто, чтобы стало спокойней. Ему многого не надо было, Сант. Просто отдых для души. И в том, что он её уже не полюбит, я как-то не сомневалась. Но очень боялась, что она детьми заставит его вернуться…