Что сразу удивило: новая столица даже не пахла, а воняла – рабочим потом, алкоголем и сытостью. Да-да, именно сытостью – запах подгоревшего жира витал в воздухе, наполнял улицы новой столицы и, казалось, проникал в каждую клеточку тебя самого. Построена Новая была из контейнеров из-под шахтерского оборудования и поэтому напоминала большой железный куб. Улочки местами были настолько узкими, что там не могли разойтись даже два человека. Жизнь без окон, жизнь в контейнерах…
Ему повезло, или назовём то, что с ним произошло, везением. В распределительном центре его направили в хороший интернет для выживших после бомбардировки. Там оказалось неплохо, по крайней мере у него имелись своя койка, порция еды утром и вечером и были те, с кем можно было поговорить.
По правилам интерната дети работали. Но мальчика это не смущало, он привык к труду, живя с дедом. Некоторые дети работали в мастерских, кто-то – в кафе, другие – в небольших отелях, но всех объединяло то, что они обслуживали прибывающих шахтеров. И он тоже стал частью безымянного обслуживающего персонала – носильщиком при шахтерах, открывающих новые месторождения пейнита, он стал частью нового мира. Этот мир вытекал серой массой из своих контейнеров утром и затекал в них обратно той же серой массой вечером.
Большую часть времени он проводил на базе шахтеров, занимался переноской всяких мелочей, и это было его первой основной обязанностью – носить, носить и носить. А второй – не думать, не думать вообще, как это делал весь новый мир, а просто беспрекословно выполнять то, что ему говорят. И еще для него и всех в новом мире существовала третья основная обязанность – постоянно посещать новую церковь. И он, как и все, ходил на проповеди каждый вечер и слушал про какого-то Бога, во власти которого они все находятся и от воли которого теперь зависели их жизни. Он видел, что люди со временем поверили в этого Бога – по-настоящему, став частью Либерально-индустриальной церкви. Но у него ничего не получалось: как ни пытался, он не мог поверить в Бога, который сжигает души некоторых умерших по своей прихоти и, будучи всесильным, отдал своего сына-плотника толпе, которая прибила его к кресту.
Через год строгого исполнения основных обязанностей, с ним случилось то, о чём мечтает каждый мальчик-носильщик: его решили взять в экспедицию по поиску пейнита. Истории про эти экспедиции были основной темой разговоров жителей интерната, а вернувшиеся оттуда мальчишки становились просто легендами. Вокруг них вечерами собирались дети и слушали рассказы про залитые солнцем зеленые ущелья, про горы, упирающиеся в облака, про животных, которых большинство из интернатовских не видело, и, конечно, про дикие плантации золотистого чая, пару веточек которого обязательно приносили из экспедиции. Очень редко побывавшие в экспедиции вспоминали о том, как некоторые мальчики-носильщики срывались в расщелины и падали в бездонные пещеры и их просто оставляли там, если невозможно было к ним спуститься. Но жители интерната не хотели верить в это, ведь мечта еще раз увидеть красоту их острова брала верх над всеми другими.