Он встретил ее на рассвете на обочине проселочной дороги. Вернее, даже не встретил, а обнаружил. Она сидела на старой покрышке и тихо плакала. По ее внешнему виду можно было предположить, что это проститутка, избитая проститутка, вчерашние планы которой не оправдались – и всё пошло наперекосяк. Но её история была ему безразлична, как и она сама, ему нужно было попробовать.
Она оглянулась: за ней стоял человек, облаченный в грязную больничную пижаму, несмотря на середину декабря.
– Привет.
Он переживал, сможет ли вообще говорить спустя годы. Но всё получилось: его голос не просто зазвучал – он зазвучал невозмутимо, даже успокаивающе.
В ответ она засмеялась. Видно было, что губы девушки кровоточат, но это её не сильно-то волновало. Это был истерический смех, причина которого он. Что может быть абсурднее ее нынешнего состояния? Наверное, только измученный старик в грязной и рваной пижаме на обочине проселочной дороги в декабре.
– Как ты? – спросила она, отсмеявшись, и Он почувствовал, что она сразу признала в нем своего.
– Странно, но я привыкаю, – что Он мог ещё ответить.
– К чему же? – Она улыбалась.
– К тому, каково это – быть Богом, – спокойно ответил Он.
Её смех прекратился, только когда Он прикоснулся к её руке. Ему не требовалось разрешения на вмешательство. Он ощутил в сосуде то, что раньше было душой: это был её остаток – истерзанной горем, болью и злобой. Остаток совсем крошечный, но тем не менее Он ощущал силу, с которой это подобие души держалось за свое хранилище. Ему пришлось постараться, чтобы изгнать остаток души из ее сосуда, а когда это удалось, Он заполнил его частицей себя.
Когда Он уходил от неё, на её лице не было даже намека на улыбку. А где-то ближе к закату Он внезапно испытал сильное наслаждение и такой же сильный прилив сил. Он понимал природу этих ощущений: его утренняя знакомая нашла своих ночных обидчиков, и сейчас ее трапеза была в разгаре.
Начало весны. Город, город его прежнего. На него никто не обращал внимания: люди давно перестали обращать внимания друг на друга, а тем более на таких, как он сейчас – заросший, истощенный, облаченный в отрепье. Он поневоле вспомнил, что в своей прежней жизни смотрел сквозь людей, которые выглядели так, как Он сейчас.
Найти Ее в этом городе спустя столько лет не составило труда: Он просто пришел к дому, который некогда был их общим, в ожидании чуда: вдруг Она осталась здесь жить? И чудо произошло.
Утром Он увидел Её, выходящую с двумя красивыми малышами из подъезда, где они раньше жили вместе. «Вместе», «раньше» – для него эти слова уже ничего не значили.