Ко мне наклоняется, снова запечатлевая поцелуй на губах, а после юбку аккуратно вниз, по ногам стаскивая, вместе с трусиками. Я трепыхаюсь, как птичка пойманная в клетку его жадным взглядом, горю в ожидании чего-то, чего еще пока сама не знаю. Неужели это свершиться сейчас? Боже. А Влас, тем временем, на колени перед кроватью опускается и подвигает меня за попу к себе. Я же только изумленно выдыхаю: «что?», прежде чем он объясняет взглядом сначала выразительным, а после своими губами, набрасываясь ртом туда… где горит все огнем, пожаром, сметающим здравый рассудок. Его язык жадный, стремительный, проникает резко внутрь меня, заставляя застонать и изогнуться всем телом, а когда мужчина поднимается выше и всасывает мой клитор в рот, кажется, что это происходит вместе с воздухом из лёгких, потому что дышать больше нет возможности, только задыхаться от испытываемых чувств, что лавиной накрывают. Это что-то невероятное, до такой степени, что я просто теряюсь в пространстве. Стону громко, в волосы его своими ладошками зарываюсь, поощряя его действия, а в какой-то момент и вовсе в другой вселенной оказываюсь. Где нет звуков, только звезды новых миров ослепляющие.
Открываю глаза и вижу, что он лежит рядом, только его рука путешествует по моей отчего-то очень чувствительной коже. Спрашиваю хрипло, голоса нет просто.
— А ты?
— Нет, милая, ты к этому не готова, — качает головой, и такую улыбку мне дарит сытую, что заставляет меня вспыхнуть, как спичка.
Приподнимается с кровати, поднимает юбку с пола, пока я непонимающе смотрю на него, и аккуратно помогает мне ее надеть, при этом запечатлевая короткий поцелуй на лобке, что заставляет ерзать неловко.
— К чему? — справившись со смятением, в котором пребываю, уточняю.
— К тому, чтобы быть оттра*анной, — говорит мне на ухо рычаще, что заставляет внутренности трепыхать от его такого возбуждающего голоса.
Забирает выбившуюся прядь за ушко и со знающей улыбкой чего-то важного наблюдает за тем, как я краснею, в мак превращаясь в одно мгновение. Совладать с собой пытаюсь.
— Но я… — начинаю лепетать. Я ведь готова ко всему. Да я этого хочу больше всего на свете сейчас, но чудо не происходит, не раздается радостных криков, ничего такого… Влас не даёт договорить, замолкнуть заставляет, палец на мой рот опуская.
— Нет, детка, поверь, — качает головой отрицательно, а после и вовсе буднично говорит, — идём?
— Куда, — лепечу, непонимающе смотря по сторонам, только сейчас понимая, где нахожусь, с кем и вообще в какой позе.
— К дяде твоему, глупышка, — щелкает меня по носу, как ребенка, будто только что не он, поглощал меня, как оголодавшийся путник, — он уже мне десяток сообщений прислал с обещаниями яйца мне отрезать, если мы сейчас же не вернёмся, — усмехается он, а я еще больше смущаюсь. Вадик в очередной напоминает о разнице между нами, что я только ребенок неопытный, за которым его приглядывать оставили, а Влас… Влас, кажется, с ним согласен. Иначе, почему мы по коридору идем, а не на кровати его огромной остаемся?