— Мам, ты не поверишь, — шепчу в телефон, когда обретаю дар речи.
— Что?
— Здесь очень много, — до сих пор не веря, еще раз открываю конверт, мысленно пересчитывая свой первый заработок.
— Как хорошо, что ты все-таки к ней поехала, — говорит мама. — Если будешь хорошо зарабатывать, мы сможем и плату за учебу потянуть.
— Ага, мам, сможем, — киваю своим мыслям. Еще как сможем.
— Она хочет, чтобы мы поехали по магазинам, — рассказываю, откладывая конверт и рассматривая себя в зеркале. Да, я давно ничего себе не покупала, но все аккуратное, чистое, выстиранное, нет никаких заплаток, почему Алекса решила, что именно гардероб — это первое, что мне необходимо?
— Хорошо, видимо, хочет, чтобы ты выглядела соответствующе ее статусу, — отвечает на мой мысленный вопрос мама. А ведь правда, я даже об этом не задумывалась. Я же не просто няня — племянница. — Только не забывай, что деньги тебе еще пригодятся, не будь расточительной, — поучает мама напоследок, прежде чем попрощаться.
— Да, мамуль, я прекрасно все помню.
Об этом мне не даст забыть не только она, но и телефон, требующий если не капитального ремонта, то хотя бы замены панельки, которая трещит под пальцами после последнего падения, и денежного вложения, а раз мы идем по магазинам, то, может, мне удастся еще и телефон в ремонт сдать. Алекса же наверняка может знать какие-то мастерские, которые бы взялись за починку моего мобильного.
Спустя час мы уже мчались на двухместной спортивной машине тети в центр города. Алекса что-то рассказывала о скорости, что только недавно переборола себя после аварии, так как у нее был страх автомобилей, вот и наверстывает упущенное сейчас, а мне придется потерпеть, но я смеялась. Я далеко не терпела. Было круто ехать вот так — с ветерком, с открытым окном, создающим гул при езде по мосту.
Вид на город с нашего местоположения открывался шикарный, с двух сторон река, а впереди город, гудящий, как улей, своей жизнью в высотках. Я даже, как собаки, что любят езду, высунула голову из окна, в общем, выглядела очень комично, не зря Алекса с меня смеялась, но не ругала, наоборот, поощряла ребячество, говоря:
— Ты еще такой ребенок, — я хотела было обидеться, но она ободряюще, — Вик, это нормально в твоем возрасте, ты только окончила школу, но уже большая молодец, так с моей шкодницей хорошо справляешься.
В ответ я густо покраснела, мне было приятно ее поощрение. Иногда казалось, что они не замечают моего присутствия, Алекса постоянно в планшете или ноутбуке, а Вадик — ее муж, и вовсе пропадал в кабинете, часто с кем-то ругался. Я не раз слышала, как он матерился, проходя мимо его кабинета, поэтому аккуратно заворачивала ребенка в другую сторону от него, когда она мчалась по коридору. Не хотелось, чтобы девочка раньше времени выучила нехорошие слова. И все же радовало, что, не смотря на свою занятность, они замечали проделываемую мной работу.