Я даже опешил немного. Чего это он задумал, раз спрашивает такое?
– Это тебя не касается! – грубо осадил я. – Я же просил тебя не лезть! Ещё раз спрашиваю, что ты задумал?
– Ничего особенного. Если подтвердится, что мальчишка наших кровей, забрать его! – ответил он, пожимая плечами.
– Чего?! – От неожиданности я даже опешил, но тут же пришёл в себя и, вскочив, нависая над отцом, яростно проговорил: – Не смей! Слышишь? Не смей лезть, куда тебя не просят! Это моя жизнь, и она тебя не касается! Вероника и Дима будут частью нашей семьи, и это не тебе решать!
Отец поднялся со своего места и, повторяя мою позу, тихо проговорил:
– Ты ошибаешься, сын. Твоя жизнь очень даже касается меня! И эта женщина никогда не станет частью нашей семьи! – сказал как отрезал. – Мой сын никогда не приведёт в дом неизвестно кого без рода и племени!
– Что-о-о?! – возмутился я.
– Ты слышал меня! – сказал отец, он тоже потихоньку стал выходить из себя.
– Я приведу её в дом, и мне всё равно, что ты на это скажешь! Если она тебе не нравится, это только твои проблемы! – прорычал я.
Отец стал от несдержанной ярости красным, глаза налились кровью, и руки сжались в кулаки. Это первый раз на моей памяти, когда я стоял на своём. Сколько себя помню, он всегда делал, как надо ему, и ни разу не прислушивался к моему мнению. И этот факт сейчас злил его гораздо больше, чем-то, что я говорю о Нике.
– Ты этого не сделаешь! – прорычал мне в ответ он.
– Иначе что? Выпорешь? – усмехаясь, спросил я. – Нет, отец, я уже не подросток и сам могу распоряжаться своей жизнью. Я сказал, что они будут моей семьёй, значит, так и будет, не тебе это решать. Тебе только стоит не лезть, куда не просят, и оставить их в покое.
С каждым моим словом отец бледнел и в конце моего монолога стал бледным как мел.
– Ты не посмеешь её привести в нашу семью, – сказал севшим голосом он.
– Что ж, раз ты не хочешь видеть их частью семьи, то можешь вычеркнуть и меня из своей семьи, – заявил я.
– Что-о-о? – задохнулся от моих слов отец.
– Либо ты считаешься с моим мнением и моими желаниями, либо с этого момента у тебя нет больше сына! – сказал я.
Отец как-то резко схватился за сердце и завалился назад в кресло.
Не на шутку испугавшись, я кинулся к нему, но он не подавал никаких признаков жизни. Крикнув матери и одновременно набирая номер скорой, я пытался привести отца в чувство. Мать только переступила порог, как со вскриком кинулась к нам.
– Что с ним? – спросила она.
– Мы с ним немного повздорили, – признался я. – Мам, что с ним? – строго, но растерянно спросил я.