Я дарю тебе радугу (Сержантова) - страница 10

Меня теперь заботят и тревожат.

Других их папы в кухне ночью ждут,

И мой бы ждал. Да вот теперь не может.

Морской звездой или волной под ноги?!

И нет следов ни на одной дороге,

Которые хотел, но не прошёл.

Зачем же ты, за кем же ты ушёл?

Как не старайся – слёзы, той рекой,

В которую ныряли мы с тобой…

Луна над лесом, будто свет в окне.

Кого-то ждут, на этот раз не мне

Идут открыть свои сердца и двери.

Я не забыла, я себе не верю,

Что был он, тот, последний, страшный час,

Где ты, необернувшийся на нас.

Шуршание дождя по мостовой…

Как чей-то плач, как чей-то стон, как чей-то вой

Кто первым сошёл с карусели земли

Кто первым сошёл с карусели земли?

Неужели глава закружилась?

Или просто, мол,– "Так уж сложилось…"

Либо карты не мастью легли.

Но теперь разговоры про это напрасны,

И себя я корю каждый день, ежечасно.

Но, кому бы заметить, тем важно другое:

Их оставить теперь мне бы надо в покое.

Да калина напрасно грузна от соцветий,

Тут она неспроста, для того, кто б заметил,

И сказал, что она хороша, хоть горька,

Да до третьих морозов далёко пока…

Шёл с речки.

Листочком прозрачным

Пристало крыло стрекозы,

Что устало намедни с кувшинки внимала

Полудня течению. Ей не пристало

Ронять лепестками свои два крыла…

Да поздно уже. И она лишь "была".

Плиссе бутона, пляска ветерка, -

Так ненавязчиво рождается строка.

Росой взопревший лист

Печалится про скорую кончину,

Всему искать причину

Приучен с малолетства.

Впрочем, год

ему не продержаться.

Ветр осенний

Концом той жизни или потрясений

Случится разом.

Где-то там тревожно?

Поверить как в такое? Невозможно…

Корона невесомая цветка

И стрекоза. Той жизни два витка

Земных осталось ей. Немногим больше

Иным, но ведь и сделано… Подольше

Закату не смотрели молча вслед,

Дороге, что, сошедшая на нет,

Всё ж бесконечна. Каждым поворотом

К себе влечёт. Она ж бесповоротной

Означена в анналах всех судеб.

И всё – с неё. В полях растущий хлеб,

Да облака, что манят взоры чаще,

Чем то, что рядом. В жизни настоящим

Себя одних мы мним. Удел верстая,

Снежком луны под утро блекнем, таем.

И у цветка ту, лёгкую корону,

Мы не сумеем грубым взором тронуть

Уж никогда. А ветра выдох нежный

Останется навечно. Безмятежным.

Под палаткой листа

только тень изумрудная солнца.

И она нечиста,

как все помыслы. Стуком в оконце

Начиная с конца,

и до нашего дня изначальна.

Не воды, ни лица.

Всё про это, и также печально.

Под палаткой листа

пауки, муравьи или мухи

И назойливы все,

даже если подохнут со скуки.

То сумеют найти

некий повод себя позабавить.

И началом конца

их манер ни за что не исправить.