Я размышлял над этими вопросами, сидя на заднем сиденье люксового «Мерседеса», медленно двигаясь по запруженному центру города. Абелард то и дело вертел головой по сторонам, пытаясь найти лазейку в тесном, почти канатном, переплетении машин. Иногда он посматривал на меня и тогда начинал улыбаться во все тридцать два зуба. Причина его улыбки мне была понятна. Еще с вечера я попросил менеджера отеля прислать с утра в номер парикмахера (некоторые отели предоставляют такие услуги). А когда он явился утром, моя просьба о стрижке показалась ему странной, но не выполнить ее он не мог. Зачем я это сделал, я не знал. Но из моей головы не выходила фраза, сказанная Виктором. Она крутилась в ней, словно мельница, подгоняемая ветром стыда.
– Странное решение, но тебе идет, – сказал Абелард, в очередной раз посмотрев на меня.
– Я и сам не знаю зачем, но думаю, так надо.
Он посмотрел на меня настолько серьезно, как только мог. Что выражал его взгляд, оставалось загадкой, но я и несильно хотел это знать.
В хосписе меня встретили не менее удивленными взглядами. Все до одного, завидев мою необычность, открывали рты, округляли глаза, а некоторые даже тыкали пальцем. Мне было все равно. Личное мнение людей – это ничто иное как выражение их точки зрения. Оно не может быть полностью объективно, а значит, грош цена такой оценки действительности. Личное мнение заканчивается там, где начинаются факты. А значит, наше с вами мнение не больше, чем выдумка или фантазия.
Когда я зашел в дом и посмотрел на часы, завтрак уже закончился, а процедуры только начались. Поначалу я расположился в гостиной. От вчерашних подарков в ней не осталось и следа. Я сел на облюбованный мной диван и представил лица детей: радостные (насколько это возможно), беззаботные, отвлеченные от своих проблем хотя бы на час, они с предвкушением открывают большие коробки, наполняя смехом весь дом, затем делятся этими конфетами со всеми окружающими. Во всем доме плещется детская радость, которая вымывает из толщ стен чувство смерти. Я бы так и просидел до обеда, представляя такую картину, если бы не голос Виктора, зазвучавший в моей голове.
– Привет. А ты почему тут сидишь?
– О, Виктор, здравствуй! Я тут тебя жду. Ты уже освободился?
– Да, – он провел всей пятерней по носу. – Я уже освободился.
– Хорошо. Как тебе мой подарок?
Он заулыбался и расцвел. Его бледное лицо начало краснеть, отчего получился естественный цвет кожи.
– Понравился, – закричал мальчик так громко, что эхо донеслось до второго этажа.
Всем понравился. Всем детям. Мы и взрослых угощали. Им тоже понравилось.