– Как красиво вы говорите, только я-то пью с молоком. Мы то, вторая категория, какие?
– А вы, Виктория, крайне творческие натуры, но иногда с перегибами. Вам нельзя без драм, без них вам невкусно.
Я хмыкнула. Он поставил передо мной дымящийся латте из кофемашины.
– Ну вы же меня пригласили вовсе не кофе пить. И не для того, чтобы меня нанять, разве не так. Что у вас на уме?
Он обошел стул, на котором я сидела, и положил мне руки на плечи. Запах каких-то восточных мужских духов заставил голову закружиться. Или это то самое чувство, что заставило меня тогда, в кафе, так на него смотреть.
– Вика, я старый солдат и не знаю слов любви – вы хоть знаете, откуда это? – он провел рукой по моим волосам. Я кивнула. – Так вот, это так. А в юности, до армии, я писал стихи, и даже печатался, – он наклонился к моей голове. – Ваши волосы пахнут апельсином.
– Это бальзам, – попыталась я освободиться от его рук на плечах, но не вышло. Он так толсто подкатывал, что во мне боролись два чувства – одно была животная страсть к этому мужчине, которая взялась снова ниоткуда, билась в мозгах, затмевая их, заставляла дышать чаще и тяжелее, стремилась к нему телом, а вторая – здравый, черт победи, рассудок, который говорил, что ничего, кроме проблем, от этой связи не будет, у меня есть Саша, и вообще, что это за хрен с горы, который тут меня лапает.
Пока эти чувства боролись во мне, первое, судя по всему, решило победить, когда мужчина наклонился ко мне и стал медленно целовать меня.
– Вы мне еще тогда, в кафе, понравились. От вас шла бешеная энергетика страсти, чувственности. Я ее чую всем телом, – он выпрямился и повлек меня за собой. Я встала со стула и потянулась к нему. Дыхание остановилось, не выдерживая бешеный ритм сердца. Да ну и пусть, умру счастливой. Стоп!
Он начал поднимать мне юбку и тут на него полился горячей латте, прямо на склоненную надо мной голову.
– Вот же сука! – закричал он, отталкивая меня.
– Пейте сами свой абхазский кофе! А я вам не проститутка! – я схватила куртку и вылетела из кабинета, пока мой несостоявшийся любовник жестко матерился и искал полотенце, чтобы вытереть голову и рубашку.
Пульс был зашкаливающий за любые возможные пределы. Я остановилась отдышаться у ларька.
– Можно мне сок за 25, вишневый? – протянула я деньги продавшице.
– Девушка, от кого вы так убегали? Дышите, как стометровку сдавали.
– От себя. – Сказала я, взяла сок и залпом выпила бутылочку.
– От тебя пахнет мужиком! – сказала Мила, войдя вечером ко мне в комнату.
– А то, что половина человечества – мужики, и как-то приходится с этим мириться, тебя не устраивает? – я оторвалась от ноутбука и посмотрела на нее снизу вверх.