В огороде Статниковых, скамеечка, на ней-то и присели они несколько уставшие от ходьбы, Под развесистой, цветущей черемухой, они сидели и вполголоса любезно разговаривали. Наташкина мать, снедаемая любопытством и подмываемая тревогой, тайком подкралась, спрятавшись в густом малиннике не шевелясь, притаившись прислушиваясь к их задушевным разговорам. От взбудораженной пыли, у Авдотьи щекотило в носу, она пальцами туго перехватив переносицу еле сдерживала предательский чих: боялась как бы чиханием не спугнуть влюбленную пару. Шебутясь в темноте, Авдотья, незаметно удалилась с огорода. Прилегши на постель к мужу, Емельяну, человеку по натуре своей, тихому и безразличному, она шептала ему в полусонное ухо: «Я заметила Наташенька с женишком прогоркнули в огород. Я, да туда с подгляванием! Гляжу, а они в обнимку сидят и ногами побалтывают! Сидят, любезничают, природой любуются!» «Ну и пусть сидят!» – только и мог сказать совсем засыпающий Емельян.
Не изреченное наслаждение, в буйной юности, весенней ночью, втайне от людских глаз, влюбленно, вдвоем сидеть на скамеечке под цветущей черемухой, и перемешивать задушевный разговор, взаимными трепетно-сладостными поцелуями. Применив свою начитанность из книг и журналов, Санька сидя в обнимку с Наташкой, посвящал в ее в знания астрономии. Наблюдая вместе с ней за звездами, он сказал ей: «А знаешь, Наташа, на небе есть такая планета, как наша Земля! Марсом называется. Так вот, на самом этом Марсе, как и на Земле, тоже люди живут. Марсианами называются…». Продолжая рассказ о марсианах, Санька прильнув ближе к Наташке, потянулся к ней, чтоб поцеловать ее. Не уклоняясь, но словесно она шепнула ему на ухо:
– Не надо, а то увидят!
– Никто не увидит. Видишь, вокруг темнота-то какая! – возразил Санька.
– А с Марса-то, могут подглядеть шутливо заметила она, – ласточкой прощебетав, над его ухом, любезные слова в перемешку с веселым смехом. Санька доволен был тем, что с первого урока Наташка заимела элементарные познания в астрономии, и за это-то он еще раз крепко поцеловал ее в губы.
– Ты меня, Сань, своими разговорами совсем завлек. Я даже очаровалась тобой! – душевно торжествуя, призналась она ему. Увлеченные взаимной любовью, они даже и не заметили, как пролюбезничали до утра, вплоть до самой зари.
– Наташ, погляди-ка – зорька-то какая! Заглядеться можно, румяная как щеки у тебя! – льстиво высказал Санька.
– А я, дуреха, не понимаю в этих зорьках, ровнехонько ничего! – плечом прижимаясь к Саньке, проговорила Наташка.
– Все бы ничего, да только, меня папа завтра посылает в поле. Одного пахать к самой Баусихи, – с жалобой в голосе проговорил Санька.