Я складываю ноутбук в портфель и выхожу. Опять краем глаза замечаю ту девочку. Порой, когда я возвращаюсь в одиннадцать вечера с работы, ее глупое любопытство меня жутко раздражает…
В кафе шумно, но я все же нахожу свободный уголок. Чтобы никто лишний не заглядывал, понижаю до минимума яркость экрана, из-за чего приходится напрягать зрение, чтобы различать буквы на белом фоне. Писать Карине по поводу вечерней прогулки смысла никакого, остается только одно: развлекать самого себя собственным сочинением. Такова писательская жизнь: окутывайся одиночеством и пиши.
Почти что середина марта. Холода зимы постепенно отступают. Еще две недели, и можно смело снять шапку и, если повезет, освободиться от тяжелого зимнего пальто, чтобы перелезть в более легкое. Радует щебетание возвращающихся птиц, радуют еще не греющие первые яркие лучи, которые, как подснежники, после долгой зимы пробираются сквозь светлое, высокое небо, радует, что воздух больше не колется, как роза шипами… Не это ли маленькое счастье?
Позади четыре дневных смены, сегодня – выходной день, запланированный специально для свидания с Кариной. Несмотря на отсутствие как таковой активности на работе, чувствую я себя усталым эмоционально, а вместе с тем и физически. Скука беспощадно высасывает, как вампир кровь, силы. Невыносимо бессмысленно полдня торчать на одном месте без дела, когда знаешь, что профессия вроде как дает перспективы…
Мы шествуем за руку по Невскому проспекту, как туристы, не знающие, куда лучше свернуть, чтобы ничего не упустить. Идем без цели, вдыхаем воздух и молчание, щекочущее нервы. От пустующих разговоров с тем, с кем привык делиться всем на свете, невольно принимаешься вглядываться внутрь в попытках отыскать душу… Вдруг широко раздув улыбку, Карина решается рассказать – по ее наивным карим миндалинам и простодушно-радостной улыбке я понимаю, что ничего дурного в мыслях ее не засело.
– Да я вот вспоминаю гостей. Ну, дядя со своей женой приезжал. Детей привез… У него такая хорошенькая дочка, ты бы только видел! Она совсем маленькая! Только недавно родилась! Пару недель назад. И мне дали подержать ее на руках, представляешь? – Она то и дело пускала в мою сторону восторженные взгляды, будто требуя подобного восторга, когда я не разделял ее настроение, потому как в своей жизни нанянчился с братом и сестрой. – А папа мой все вокруг меня суетился и говорил: “осторожно! не урони только! крепче держи!” А дядя все отдергивал его, называя меня уже взрослой, – не без гордости заключила она, задернув нос выше. – А еще дядя так смешно тебя назвал…