Я забираюсь домой и весь вечер провожу в нетерпеливом ожидании следующего дня, проигрывая в голове картины того, как преподнесу…
Недавнее знакомство с Ирой беспокоит: я в тайне боюсь оказаться виновником разбитого сердца женщины, к которой у меня никаких любовных чувств и желаний, но к которой тянет таинство духа, потому как в ее обществе я чувствую себя настоящим писателем. Меня очаровывает ее рвение к моей литературе, временами, когда сопоставляет мой собственный образ с моими персонажами, мне кажется, будто никто другой не понимает меня лучшее, полноценней. Меня окрыляет ее восхищение, и потому я хочу вновь и вновь видеться с ней… Но не забывает ли она, что сердце мое с прежней верностью неизменно принадлежит другой?
Чтобы поступками доказать всю серьезность своего намерения к Карине, чтобы добровольно ограничиться ото всего мира, полного коварного женского внимания, чтобы не подавать ложных надежд Ире, напоминая всякий раз при встрече о верности, какую я храню другой, я иду на отчаянный шаг:
– Давай обручимся. Серебряными кольцами.
– Не рановато ли? – Хихикает она, и я тут же смущаюсь оттого, что она не воспринимает меня всерьез. – Ну что ты еще придумал?
Волнуюсь. Ладони мокрые. По лицу стекает огромными каплями пот. Нет, это не от жары… Я опускаюсь на колено. Первый раз. Как нелепо и неуверенно… Вытягиваю ее правую руку. Кольцо в моих пальцах – крохотное, невесомое. Едва не выскальзывает…
– Я хочу пообещать… Это кольцо – обещание, что однажды я сделаю тебе предложение
– Встань! Да встань же ты! Скорее! – Она торопливо поднимает меня с колен и боязливо озирается по сторонам. Благо, окружающих на горизонте не видно. Даже машины не катятся по дороге… За перилами набережной обводного канала тихо тянется черная вода…
Я поспешно поднимаюсь. Кривлю губы, смотрю на нее сверху вниз. Какой же у нее испуганный взгляд…
– Не надо таких обещаний.
– Почему?
– Они меня пугают.
– Почему?
– Да что ты пристал со своим «почему»? Не надо, и все! – Бледное лицо ее заливает краска раздражения. И, вообще-то, нельзя надевать обручальные кольца раньше времени, – она отталкивает меня и обиженно поворачивается ко мне спиной. – Примета такая есть.
– Разве ты веришь в приметы?
– Верю, – огрызается она. Конечно, сейчас иначе сказать она не может, хотя я прекрасно знаю, что любую примету она считает за полную бурду.
Облака словно нарисованы в компьютерной графике специально для мультиков – их контуры слишком явны, слишком выделяются на голубом небе. Солнце золотит серебристые крыши домов старого фонда. Я пугливо вглядываюсь в карие глаза Карины, которые она то и дело отводит, боясь показывать. В кармане брюк стыдливо сжимаю два кольца. Это последний вечер перед ее отлетом.