– Какие интимные вопросы, – слегка смущается она, и щеки ее заметно розовеют, отчего я вдруг раскаиваюсь в шутливо сказанном.
– Да, пожалуй, так оно и есть. Частично.
Стена ее слов обезоружила. Мне нравятся откровенные, наполненные личным, разговоры, и сам я с легкостью раскрываю собственные тайны, но, может, веду себя я так только из-за того, того, что не имею постоянного собеседника, готового с выдержкой выслушать мои переживания, или потому, что не умею хранить тайны, не обладаю чувством собственного достоинства, отчего и разбрасываюсь личным направо-налево, чтобы хоть где-нибудь отыскать приют? Поезд, удерживая внутри железного каркаса человеческую суматоху, в очередной раз замедляет ход.
– Мне пора.
Впереди поджидает станция “Левашово”. Незнакомка поднимается, и тут навылет болезненно пронзает предчувствие, что наши пути вот-вот разойдутся навсегда, нашей забавной встрече вот-вот палач снесет голову с плеч, все старания неловких фраз ее рухнут в небытие, и все, что останется от встречи, это клочок бумажки с четверостишьем и непонятные обрывки воспоминаний, что выветрятся пару дней спустя…
– Подождите, – мысленно я хватаю ее за запястье, и по чуду телепатии она оглядывается на запястье своей правой руки, – какой у вас номер?
– Дайте телефон, – решительно и без промедления требует она, как девушка, всегда знающая, что делать.
Я тут же протягиваю. Стоя в проеме между сидений, она наскоро набирает номер и затем возвращает телефон и с улыбкой на устах.
– Как вас зовут?
– Лариса. А вы…
– Андрей. Очень приятно.
– Да, приятно… До свидания.
– До свидания, – повторяю я, когда девушка уже отходит к дверям, как будто ей вовсе не требовалось услышать ответное прощание. Да и какое же странное ее “до свидания”, отчего же я повторил за ней?
Она вышла незаметно, тихо, сколько бы не смотрел в окно, я так и не заметил ее хрустальную фигурку: она растворилась в толпе призраком с первыми лучами утреннего солнца. Я щурился до тех пор, пока станция не скрылась из виду, а потом, с грустью выдохнув, вновь погрузился в чтиво, которое более не шло… Впереди то там, то тут торчат на окраине города многоэтажки… Глупое, бессмысленное лето остается позади, с каждым километром я все больше отдаляюсь от прежней жизни, беззаботной, лишенной обязанностей, которые поддерживают людское бытие. Впереди поджидает новая глава: сложная, одинокая, с абсолютной ответственностью. Сказки закончились, времени мечтать о миллионах долларах, суперкарах и прочем дорогостоящем более нет....
Неизвестность впереди угнетает. Осознание, что я, закончивший в двадцать два университет, ни гроша, ни собственности не имею в кармане, валит на лопатки, болезненно надавливает коленом на грудь, не дает ни шанса подняться. До средних лет и старости еще есть время, но и оно ведь не резиновое… Вся проблема крутится вокруг двух субстанций: не хочется обыденной, тихой, монотонной жизни, состоящей из одинаковых дней, недель, месяцев и годов, и вместе с тем хочется всего и сразу…