Первыми моими учениками стали пятиклашки, уроки с ними проводились на удивление легко – образ старательной учительницы постепенно вырисовывался в глазах школьной администрации.
Но… через несколько лет пришел и мой судный день педагога: мне дали мой первый одиннадцатый класс.
Уже прозвенел звонок на урок, мои старшеклассники столпились у входа в класс, а я только ступила ногой на школьное крыльцо. Надо заметить, ночью был сильный ливень, кабинет располагался на последнем, четвертом этаже здания школы, крыша давно требовала ремонта.
Я открыла двери кабинета и замерла…
За мной столпились жаждущие знаний ученики…
С потолка, прямо на учительский стол мелкими, невинными на первый взгляд, струйками стекала дождевая вода и радостными каплями отпружинивала от аккуратно сложенных стопками тетрадей, учебников и пособий.
На полу, сколько смог, ее впитал ламинат – излишки солидными лужами растекались по кабинету.
Надо ли говорить, как я готовилась к своему первому уроку в классе выпускников, юношей и девушек, уже видящих себя в аудиториях вузов и академий, не знающих жизненных препятствий и презирающих моменты неловкости, в первую очередь – за их скоротечность.
Новая, облегающая юбка-карандаш, светлая блузка с рюшами, изящные туфли-лодочки, стильно уложенные в прическу волосы…
Заготовленные заранее речевые экспромты прочно держались в нужных ячейках памяти.
Я снова стояла в проходе между партами, состояние "дежавю" сковало мои мышцы, платок Риммы Григорьевны нервно отбивал свою любимую чечетку в моей голове.
"Это провал", – подумал бы за меня Штирлиц.
Но… был еще другой персонаж – Андрюха Рыжиков, невозмутимо собирающий свои учебные пожитки под наблюдением десятков пар глаз одноклассников.
И я смело зашагала по воде светлой замшей новых туфель к шкафу с уборочным инвентарем.
Я не следила за временем, покорно собирая воду тряпкой и методично выкручивая ее пальчиками со свежим маникюром в противное железное ведро.
Я не обращала внимания на действия "актеров второго плана" – уборщиц служебных помещений (кто-то из наиболее сообразительных в данной ситуации подростков сбегал к завхозу школы и доложил обстановку) – все мое внимание было сосредоточено на себе.
Мой первый урок был испорчен, туда же отправились и мои новые туфли: они не выдержали испытаний водой и грязными брызгами из ржавого ведра.
Вода была собрана, парты вытерты, тетради с учебниками разложены на просушку, я стояла на своем законном месте учителя – ученики с живым интересом смотрели на меня.
Я отчетливо видела себя их глазами – раздраженную, растрепанную событиями, желающую забиться в отдаленный угол класса молодую учительницу.