За что же им столько платят? За то, что они производят продукт, нужный человечеству? Полноте. Никакого продукта они не производят.
Им платят за притворство.
Человек, предположим, рождён для разгребания говна лопатой, как птица для полёта, а вместо этого он сидит в Москве и притворяется писателем. Притворяется с таким усердием, что сопли пузырём – ну очень не хочется лопату в руки. Суёт кому-то взятки, чтобы печатали его писанину безумными тиражами – только бы не выгребная яма под ногами. А вдуматься – как же он этим притворством разрушает свою карму! Да чёрт с ней, с кармой и с ним самим – но он ведь, подлец, под само Мироздание подкапывается! Когда счёт таким притворщикам идёт на сотни тысяч – это уже подкоп под весь вообще порядок вещей, на котором держится Мироздание. А подкопанное здание долго не стоит – оно рушится. Мироздание в том числе. И это нас определённо ждёт в ближайшем будущем.
Не в глобальном потеплении беда, и не в глобальной эпидемии СПИДа, а в глобальном притворстве!
Поражённый этой мыслью, я подумал: а я-то сам кем притворяюсь? На первый взгляд – вроде бы никем. Учёным точно не притворяюсь ни разу, хотя в иной компании не премину упомянуть, что работаю в МГУ на кафедре. Не утомляя собеседника подробностями о своих командировках в производственные партии.
И тут я вспомнил ту француженку, мадам Ирэн. А ведь вот, подумал я, есть же на свете где-то человек, уверенный в отношении меня в одной вещи: что я теперь говорю по-французски, и практически без акцента. А я не говорю. Ни с акцентом, ни без. Вызубрил единственную фразу, и только.
Так я, стало быть, соратничаю со всеми этими уродами – я обвёл взглядом полки с соцреализмом – в разрушении Мироздания и порчу себе карму?
Ну уж нет, сказал я себе. Хочешь быть последовательным – будь им. Взял себе за принцип не участвовать в подлостях власти – не участвуй и в подлостях тех, кто эту власть обсасывает, избегая лопаты в руках и канавы под ногами.
И я купил себе учебник французского языка. Так и не побродил пьяный под дождём – на выпивку денег не осталось.
* * *
В общем, не прошло и года, как дошли руки и до французского языка.
Алонс анфан де ля патри!
Увлёкшись, я сходу проштудировал пять вступительных уроков. На шестом, вежливо постучавшись, вошёл Эдуард.
– Олег, можно я посижу у тебя? Хотя бы до ужина?
Я кивнул на пустую кровать.
– Не поверишь – они опять пьют, – сказал он обречённо.
– Отчего же не поверю?
– Но ведь нельзя же столько пить!
– Боюсь тебя огорчить, но это они ещё всерьёз не начинали. Они в этом профессионалы. Дождись субботы – сам увидишь.