Завтра все эти бумаги на подпись следующему звену пищевой цепочки прямо на этаж, номера которого уже нет в таблице умножения. Как хорошо, что эту стеклянную "свечу" в полкилометра высотой построили – теперь Питер хоть что-то уродует. А то, право, это было совсем неприлично – сплошная духовность. Но молодежи и это понравилось. Окей, бумер.
Где-то вибрирует телефон. Искать его не хочется, но ты ищешь. Номер на дисплее неизвестен, только вот до боли знаком. То ли регион родной на том конце, то ли память обманывает. На часах уже полночь, а ты и не заметил за своими очень важными бумажками, как потерял надежду на здоровый сон. Опять отсыпаться в свой выходной до самого вечера, а потом не иметь возможности заснуть вовремя, чтобы начать новую неделю со сбитого режима и мешков под глазами.
– И чего вам не звонится днем? – негодуешь ты. – Ах, да, кажется, я понял.
Нервничаешь, что не менял номер еще с тех времен, когда сидел за партой, и теперь тебя, большого и важного, беспокоят люди, уменьшившиеся за давностью лет до размеров твоего модного пресс-папье.
Пару лет назад ты бы и не поднял трубку на звонок той, которую так долго пытался забыть. И как можно помнить чужой номер десяток лет спустя? Сознание сохранило его, чтобы никогда больше не отвечать. Но время лечит, и теперь можно о чем-то поговорить. Не о важном, а просто. Хотя кто она такая – на том конце? Сразу заяви ей, что ничего возвращать не нужно, а то никто не поймет. Она думает, что ты поведешься? Ты уже совсем не тот человек, и вдруг стал интересен. Потому что изменился? Послать бы, но ты будешь вежливым.
Телефон вибрирует на ладони. Нужно собраться и поднять трубку. Как много вопросов проскочило в голове всего за пару секунд. Главное сейчас не подавать виду, что тебя что-то задело. Говори уверенно и будто без единого повода – дежурным тоном начальника. Время, место и объем поставки – все по протоколу. А-то возомнит о себе.
– Да, я слушаю, – спрашиваешь у телефона.
В трубке звучит голос Бога. Он пробивается сквозь годы, города и постоянные вопли чужих женщин, но слышно его как никогда отчетливо. И вот уже вся спесь пропала. И спорить не о чем, и доказывать некому.
– А, ты ошиблась? Ну, ты звони – ты всегда вовремя.
Кладешь телефон на место и одним пальцем покачиваешь пресс-папье. Тяжелый кусок бронзы словно маятник завораживает, размывая все, что за ним, чтобы ты не отвлекался от своих мыслей.
"План Даллеса провален. План Путина провален. Голос совести заглушают ирония Шендеровича и горечь Познера, и идти в наушниках по рельсам теперь безопаснее, чем показать паспорт гвардейцу где-то на Тверской. Кремль ждет шамана с востока, а я, не надеясь на завтра, пью портер в сквере у Казанского и читаю Кафку. И лишь ты, глядя в мои пьяные глаза, словно сыр-косичка, не сопротивляешься судьбе, соединившей нас, как неподходящие детали паззла, замяв углы", – хочется тебе сказать. И сейчас это все правда, кроме последнего предложения.