Алиби обеспечено, путь свободен, и мне просто захотелось убежать от этих назойливых зеленых глаз, которые буквально откусывали от меня по кусочку. Я свою часть выполнила и могла уходить. Встав со стула, я схватилась за стойку, когда поняла, что ноги не слушаются, а просто подкашиваются подо мной.
– О, – протянула я.
Арнест, который подхватил меня под руку, когда я попыталась сделать шаг в сторону, обратился к Кевину:
– Ты зачем споил девушку, старый хрен?
– Мне просто нехорошо, – ответила я, не понимая, почему со мной это происходит, ведь я выпила всего несколько бокалов шампанского – не так много, чтобы валиться с ног.
Кевин и Арнест о чем-то горячо спорили, а я пыталась их понять, но не могла разобрать слова. Меня клонило в сон, глаза слипались, а голова нещадно гудела. Осознание того, что произошло, пришло позднее: меня чем-то опоили, и я начала терять сознание.
А дальше темнота, прерываемая редкими, но яркими вспышками света. Что-то я видела: людей, какие-то события, но я не могла понять, в чем дело. Видела картинки, но их смысл не мог проявиться у меня в голове.
Я поддалась вперед, вцепившись в руку Арнеста, он встревоженно посмотрел на меня, а я пыталась вспомнить итальянский или хоть какой-то язык, чтобы попросить об одолжении.
– Верните меня в номер…
У меня бывали тяжелые пробуждения и частым было явление, когда я не могла открыть глаза, потому что любое движение отдавалось болью в голове. Но этот случай был особенным, я не могла пошевелить даже пальцами. Мышцы будто одеревенели.
Меня опоили, и не алкоголем, а зельем, сваренным неумехой и профаном.
Через силу, я заставила себя открыть глаза и немного оглянуться.
Окей, я в своем номере.
Найдя взглядом часы, я удивилась. Пять утра, рановато что-то для пробуждения.
Перевернувшись на бок, я попыталась сесть. У меня почти получилось, когда хорошо знакомый голос внезапно воскликнул в моем сознании.
«Что за хрень?!»
Застонав от боли, я потянулась руками к ушам и опустилась головой на колени.
– Зачем так кричать?! Что я тебе сделала? – крикнула я в ответ на подругу, кидая подушку в дверь между нашими номерами. Она не ответила, а это напрягло.
Они вернулись вчера в отель? Я потеряла сознание раньше и не помню их возвращения.
Кое-как поднявшись на ноги, я с трудом дошла до двери в номер Алины и приоткрыв ее, заглянула внутрь.
– Сука, – ругнулась я заходя в пустой номер, чтобы дойти до Матвея.
Алина нет в номере, кровать заправлена и вообще кажется нетронутой.
Может быть она у Матвея? Но нет, ее там не было. Сперанский замотанный в простынь, как обычно спал лицом в подушке.