Если он здесь, значит они с Алиной вернулись в отель, это хорошо, но куда она делась сейчас? В пять утра?!
– Матвей, – как и ожидалось, он даже не шелохнулся.
Сделав рискованный шаг в сторону, я еще раз позвала друга, но он снова не отреагировал. Стоять было сложно, и я чувствовала, что вот-вот ноги мне откажут. Морщась от боли, я попыталась крикнуть.
– Да черт тебя дери, Матвей!
Ноги подкосились, я пыталась схватиться за стол, чтобы удержаться и не упасть, но промахнулась, и зацепила настольную лампу.
На пол упали мы вместе. И я, и лампа. За то Матвей проснулся.
Его взгляд не казался сонным, он точно спал или дурака валял, пока я его звала?
– Что тебе надо? – злобно спросил он, взъерошивая и без того лохматые волосы,
Натянув себе на ноги белую простынь, он проморгался и явно не собирался помочь мне подняться, а это уже обидно. Я же не тупая, поняла о чем он подумал, увидев меня бессознательном состоянии после того, как оставил одну в баре.
Матвей точно решил, что я напилась. А почему этот кретин не подумал, что я не идиотка, и не стала бы бросать все наши с ним труды насмарку?!
Я села и все таки ухватившись за стол, несмотря на Матвея, поднялась с пола. Мне стало обидно. Сперанский сам говорит о доверии, и сам же мне не верит.
Отлично! Просто замечательно!
Пусть думает, что хочет, я оправдываться не собираюсь.
– Алины нет в комнате, – сказала я, закрыв глаза рукой.
Голова все еще адово кружилась, и стало в разы хуже, когда в мыслях появилась догадка, объясняющая исчезновение подруги.
Везувий.
Убрав руки от лица, я глянула в окно на вулкан и тяжко вздохнула.
– Я разочарован.
– Не поверишь, но я тоже. Я сильно разочарована в тебе, – ответила я, чуть скривившись. – Ты вчера говорил о каких-то детях, об общей фамилии, а теперь ты разочарован во мне из-за того, что сам себе придумал, – говорила я медленно, негромко. – Прости за беспокойство.
В последний раз посмотрев на него, я развернулась и пошла к двери, но замерла у стены, когда поняла, что снова начинаю падать, а головная боль буквально разрывает мне мозг.
– Эй, – обеспокоенный голос Матвея я услышала прежде, чем почувствовала его руки на себе. Он удержал меня. – Ты не напивалась, да?
– Дошло, как до жирафа, – выдохнула я, даже не пытаясь открыть глаза, боль была чересчур сильной.
– Аккуратно, – спокойно говорит он. Я чувствую под головой мягкую подушку и расслабленно выдыхаю. Боль немного отступила, но не отпустила полностью. – Тогда что произошло? Тебе плохо? Где болит?
– О-о-о, – протянула я, чуть приоткрыв глаза, и сразу их закрыла, заметив, что Матвей начал наспех обматываться простыней. Я немного забыла о его привычках заядлого холостяка. – Что, уже не разочарован?