– Не язви, – я снова чувствую его руку на своем лице. Он проверял температуру. – А, что я должен был подумать, когда увидел тебя в таком состоянии, м?
– Ну не знаю, – отвечаю я, чуть усмехнувшись. – Хотя бы предположить, что мне могло стать плохо? Что меня отравили? Нет, давай сразу думать, что я напилась.
– Сказал же, не язви, – он слегка дает мне по носу щелбаном. – Ты была в плохом настроении, как бы хорошо это не скрывала, а потом, когда мы нашли тебя в номере, а не в баре, от тебя несло алкоголем. И черт возьми, я хотел тебя сначала придушить подушкой, но подумал, что такого наказания будет недостаточно, поэтому я решил закинуть тебя в холодный душ и присыпать льдом, – о да, не сомневаюсь, он бы так и поступил.
– Я хотела вчера выпить, – призналась я и медленно открыв глаза, посмотрела на Матвея. Он сидел на корточках у кровати и внимательно меня разглядывал. – Но я не стала пить, хотя могла. Я вовремя вспомнила через, что мы прошли, и у меня просто рука не поднялась. И ты можешь спать в трусах хотя бы сейчас? Чтоб не было таких неловких ситуаций? – я взглядом указала на простыню, на что тот хмыкнул и закатил глаза. – Я серьезно, Матвей!
– Чего ты там не видела?
– Вдруг что случится, а ты пока свои трусы найдешь…
– Пока мы жили вместе, тебя это не напрягало, – Сперанский резко поднимается и придерживает на поясе наспех замотанную простынь. Резко встал он, а плохо мне. – Что изменилось сейчас?
– Ничего. Ты собираешься помогать мне, светя оголенным торсом?
– Помогло бы?
– Матвей!
– Ладно-ладно, – он сильнее завязывает на себе кусок ткани и помогает мне сесть на кровати. – Я пока так похожу, не против?
– Нормально, – отвечаю я, опираясь руками о кровать, – хотя у Тимура пресс рельефнее будет. – Тишина. Оглушительная тишина. – Кирпич мне в рот!
Я резко распахиваю глаза и смотрю на шокированного Матвея. Еще немного и он точно, меня придушит. Но, если на секунду отбросить его чувства задетого достоинства, то появляется вопрос: собственно, какого хрена я только что сказала это вслух?
– Значит у Тимура рельефнее, – повторил он, скрестив руки на груди, недовольно пожирая меня глазами. – Если не секрет, когда разглядеть успела?
– Когда спасала от Корсака, – ответила я и тут же прикусила язык.
– Ты же не…
– Нет! – воскликнула я и снова зажмурилась. – Мы отвлекаемся на всякую ерунду, Матвей. Алины все еще нет в номере, а я кажется догадываюсь, где нам ее искать. И я передумала, иди одевайся сейчас, – а то вдруг еще чего ляпну.
– Как скажешь, – он пожимает плечами и подходит к своему шкафу, в котором я увидела знакомый маленький черный чемоданчик, из которого Сперанский взял стеклянный флакончик с пипеткой и вернулся ко мне, – но для начала сделаю это, – Матвей наклоняется ко мне. – Открывай рот.