– Выпей, – сказал Тимур, протягивая мне стакан с коричневой жидкостью, было понятно, что это виски из наших с Алиной запасов. Я отказалась принимать стакан с жидкостью. Мне нельзя запивать горе. Все может плохо кончиться.
– Если я попрошу оставить меня одну, ты уйдешь?
– Как я могу тебя оставить? Я тебе говорил, Матвей и Алина… То, что сделал этот Тео, тебя так сильно ранит? – неожиданно спросил он, сев на пол и откинув голову на диван, закрыв глаза. Я молчала, не желая отвечать, потому что не это меня сильно ранит, не это причиняет боль. – Скажи, что так сильно тебя ранило, – Тимур понял, что я не отвечу ему, и заставил говорить по-другому.
– Что я изначально была слепа и не заметила угрозы, хотя она была. Я проигнорировала ее. Мне плохо от того, что этого могло и не произойти, заметь я раньше.
– Знаешь, что? Ты обожглась, теперь впредь будешь осторожной. И если ты думаешь, что своим самобичеванием как-то улучшишь ситуацию, то ты чертовски ошибаешься. Ты хренов хранитель и должна быть сильной в любой ситуации! Ты должна быть поддержкой Алины, а не она твоей.
– Ошибаешься, парень. Поддержка должна быть обоюдной. Прошли те времена, когда хранители были прислугой, никем, простым куском мяса, которых бросали голодным собакам. – Как он смеет говорить подобную чушь? Но я должна набраться храбрости и признаться в том, что Тим прав.
Он больше говорил не о ситуации, которая произошла со мной сейчас. Не зная этого, Тим отчитывал меня за всю прошедшую жизнь, в которой меня бросало из стороны в сторону. Я всегда старалась за кого-то держаться, потому что сама по себе я ничего не представляю, но потом мне захотелось что-то представлять из себя и бросив все к чертовой матери, я занялась своими личностными проблемами, когда приехала в Питер.
Тим ничего об этом не знает, но говорит так, будто знает.
Может ситуация с Тео – новый толчок в моем росте? Я теперь знаю, где мои слабости, где не так сильна, как должна быть. Тренировки я давно забросила, считая, что достигла своего пика и своей вершины. Я должна стать лучше!
– Принеси ту мазь, будем лечиться.
– Подождем Матвея, он занимается твоим лечением, – грубо бросил он, потирая глаза.
– Ты должен вернуть мне долг, – напомнила я, встречаясь с его, леденящим душу, взглядом.
Он словно спрашивал: «а то, что я тебя спас, этого мало»?
– В Питере я тебя не только выкрала у Корсака, но и твои пыточные раны залечила. Ты должен мне второй пункт.
– Успокоилась, – выдохнул он, поправляя свои волосы. – Хорошо, сейчас принесу. Может тогда вернемся в комнату, чтобы не заляпать диван?