Пора прогуляться.
На остановках предпочитаю выходить на улицу из первого или последнего вагона. Я иду транзитом через плацкартные вагоны и смотрю на людей на нижних местах. Настоящие лица без масок, которые можно застать только врасплох. Большинство из них меня не замечают, погрузившись в свои житейские мысли или дела. Как будто катишься в аттракционе «Коридор из лиц». Умиление, блаженство, страдание, спокойствие, концентрация, безразличие, – десятки разных чувств проносятся слева и справа.
Моё внимание привлекает дом из белых, натянутых между второй и третьей полкой простыней. Сверху стены дома прижаты чемоданами, а снизу подвёрнуты под матрас. Входом служит щель между двумя простынями. Я бы назвал этот архитектурный стиль Смекализм.
Или Простото.
Щель еле заметная и нельзя разглядеть, что происходит внутри. Разумеется, никто и не должен видеть, как именно дети будут нарушать правила в этот раз. В таких лабораториях создаётся основа эксклюзивной технологии решения изобретательских задач.
В памяти всплывают картинки из детства.
Мы с родителями в таком же вагоне едем в сторону тёплого моря. У каждого из моих друзей по вагону есть похожий белый дом на второй полке. Мы перепрыгиваем друг другу в гости, чтобы поиграть в игрушки какие у кого есть.
Теперь я еду к родителям в сторону холодного моря. Я еду быть хорошим с мамой. И, как минимум, не быть с ней плохим. Я начитался психологии и теперь считаю, что сложно построить счастливые отношения с женщиной, пока не счастлив в отношениях с мамой. Оказывается, через образы на подсознательном уровне конфликты с родителями проецируются на взаимоотношения с противоположным полом. Моя задача – поменять негативные образы на позитивные. Задача непростая, потому что воспоминания сформировались в детстве и лежат глубоко в памяти. Но я настроен решительно, я буду стараться. Я просто буду хорошо думать о матери, выделять её сильные стороны, чаще обнимать, честно говорить с ней. По мере возможности, как можно чаще.
Размышления прерывает пёс-трансформер, который летит в меня из входа в белый дом. Похоже, что по замыслу он должен был превратиться в самолёт и долететь до базы. Я уворачиваюсь, и пёс падает под стол. Из щели на меня смотрит спайдермен. В руках у него самодельная катапульта, выполненная из большой консервной банки. Жестяная крышка, вскрытая наполовину и загнутая, работает как пружина и метательная чаша одновременно. Спайдермен порезался о заусеницы на краях крышки, и из его маленького пальчика капает кровь. Тем не менее, его взгляд красноречив: “Пёс доставлен на базу, конструкция удалась”.