Вышел на свежий воздух, вновь набрал Алису, гудки были, но трубку никто не взял. Написал сотое по счету сообщение, чтоб позвонила и приехала, что надо срочно поговорить.
Ну хоть живая, и на том спасибо.
А вот приехав уже практически под утро домой, застал прекрасную картину: мирно спящую дочку, собаку, развалившуюся у ее кровати, и мою новую секретаршу с голыми коленками и в моей любимой футболке. И так на душе хорошо стало, словно вот реально вернулся домой, где меня ждут.
И тут эта особа портит весь настрой, тихо говоря упреки в лицо, отсчитывая, как школьника. Но нужно держать себя в руках, этот цветочек мне еще нужен. Чертыхнулся, не обнаружив свежих рубашек, которые так и не отвез в прачечную, пришлось надеть джинсы, черную футболку и пиджак, отец увидит, будет недоволен.
А когда зашел на кухню, там волшебно пахло кофе и чем-то еще до боли знакомым с детства.
Каша?
Пахнет овсяной кашей.
– Не обольщайтесь, это не вам, а ребенку. Вы в курсе, что она у вас питается только мороженым?
– Шоколадное ее любимое.
– А, ну то есть это нормально, да?
– Нет, ненормально. Вот поэтому у меня к вам деловое предложение. Позвольте, сейчас он мне нужнее, и к тому же я ваш шеф.
– Так мы не на работе.
Забираю чашку Маргариты, вдыхаю аромат, делаю глоток, второй. И как у нее получается варить столь божественный кофе?
– Как ваша фамилия, Маргарита?
– О, вы только сейчас хотите знать, с кем был ваш ребенок?
– Вам не идет быть язвой, вы слишком хорошенькая.
Застыла, моргнула два раза, все-таки у нее красивые глаза, серо-голубые, с черными лучиками. И родинка, как у Мэрилин Монро, реально.
– Цветкова.
Поперхнулся, чуть не рассмеялся, но это было бы верхом бестактности с моей стороны, мама бы не одобрила.
Маргарита Цветкова.
Звучит.
– Так вот, Маргарита, будьте моей… няней.
Маргарита
– О, ты наконец решила перебрать свой гардероб? Я давно тебе говорила, что школьное выпускное платье пора выбросить, да и эти шорты, они для легкомысленных девиц.
Молчу, поджимаю губы, мама стоит в дверном проеме моей комнаты, пьет кофе, проходит, за ней тянется шлейф цветочного аромата. Белый шелковый халат в пол, на запястьях звенят браслеты. И как ей удается выглядеть с утра так хорошо? На меня в мои неполные двадцать пять смотреть страшно: опухшая, растрепанная.
– Так куда сборы, дочь?
Мама берет двумя пальцами топик с разноцветными пайетками, морщится, откладывает его в сторону.
– Собери все это, и отдадим соседке с первого этажа, там пятеро детей, будет кому носить твое «богатство». А почему ты не на работе? Контору прикрыли, начальника посадили?