— Ох… — отлетев на несколько метров назад, она поднялась, и вновь попыталась бежать, но с ужасом обнаружила, что безвольно болтающиеся в воздухе ноги, ничем не могут помочь. — Приплыли…
Тонкие, но жёсткие, словно проволока лианы протянулись к ней со всех сторон, крепко обвили туловище, подняли над землёй на добрые пару метров и замерли.
— Вот и закончилась бесславная жизнь маленького гроха из пустынных земель! — запричитал малыш, раздуваясь до опасных размеров. -
— Да не хнычь ты, мелкий, прорвёмся.
— Из ветвей кантара ещё никто не вырывался… мужайся.
Вдруг вокруг повисла гнетущая тишина, и Энни явно ощутила липкий страх смерти.
— Но ведь мы даже ещё не добрались до скалистой стены. Разве лагуна не самое надёжное, защищённое от зла место, как мне все тут рассказывали? — едва дыша, прошептала она, пытаясь увидеть рядом с собой хоть одно живое существо. Но все её усилия были тщетны, кроме густого кустарника, высоченных деревьев и змееподобных лиан, вокруг ничего и никого не было.
— Ну зачем ты рванула именно в эту сторону?! — жалобно подскуливал грох, яростно шмыгая носом и крутясь на плече хозяйки, словно ужаленный бурундук. — Только у подножия западной стены неизменно находится сторожевой Кантар. Он же наверняка сожрёт нас на обед, и даже Глюк никогда не сможет найти наших бедных косточек…
— А как он выглядит? — постаралась незаметно прошептать чародейка.
— Только старейшины знают это… А я, ведь, ещё очень молод…
В повисшей гнетущей тишине, пленница отчётливо слышала биение своего сердца и миниатюрный отбойный молоточек перепуганного до смерти фамильяра. Это она виновата, ей и решать эту проблему!
— Эй! — крикнула Энни в никуда. — Где ты? Покажись… Если ты хотел испугать нас, то у тебя здорово получилось, но мы, к сожалению, не можем остаться на твою трапезу. — Голос предательски срывался, и девушка нервно кашлянула.
— Кастана варра! — Раздалось множество приближающихся голосов со всех сторон. Они звучали в унисон, создавая оглушающий гул, отзывающийся в голове противным карканьем огромной стаи ворон.
Энни перестала сопротивляться с обвившими её тонкими лианами и крепко зажмурилась.
Время словно остановилось, исчезли все звуки, окружавшие Энни до сих пор. Даже этот назойливый грох, видимо, потерял дар речи от охватившей его эйфории.
Неожиданно для самой себя девушка почувствовала необычайную лёгкость во всём теле. Заметив, что даже цепкие лианы перестали причинять боль, оставив лишь лёгкое онемение на коже, а ноги коснулись твёрдой поверхности, она насмелилась и чуть приоткрыла глаза. Яркий свет вновь больно резанул по зрительным нервам.