«Хорошо, почему же тогда самая передовая половина человечества, американцы, самая верующая? У них даже на долларах надписано In God we trust», – пыталась раззадорить меня противоположной позицией Ирка.
«С чего ты взяла? Во-первых, не «половина». Во-вторых, в чем она «сама передовая»? Они, несомненно, преуспели в уничтожении других народов, но и в этом они не лидеры. И ведь, знаешь, гнобя индейцев и негров, они наверняка помнили о боге. И атомную бомбу на Хиросиму скидывали тоже с божьего благословения».
Ирка замолчала. После небольшой паузы я добавил:
«Кстати, знаешь, что у солдат вермахта на пряжках тоже надпись была «С нами Бог»?
«Ну ладно тебе, – она осторожно взяла меня за ладонь, – чего завелся?»
«Я ж не против, пусть верят, – смягчился я и её ладонь уже не отпускал. – Может, и хорошо, что мы такие разные и по-разному мыслим. Меня возмущает только, когда верой прикрываются, совершая подлости. Верующие ведь как думают: «Вот я нагрешу сейчас, а потом отмолю свои грехи в церкви». А церковь этому потакает, отпуская грехи. И чем грех страшнее, тем больше цена за отпущение. Но цена не в смысле тяжести будущих страданий в загробной жизни, а в смысле той, которую необходимо заплатить в этой. Причем заплатить деньгами церкви. Получается такой замкнутый круг: нагрешил – покаялся – заплатил – и твои злые дела обнулились».
Заметно стемнело и немного похолодало, лишь где-то далеко за домами ещё тлели угли багрового заката. Надо было двигаться в сторону дома.
«Пошли скорей», – потянул я Иру за руку, и мы побежали через дорогу на мигающий зелёный.
Вдруг из-за «Газели», ожидавшей перед пешеходным переходом, вылетела чёрная «Приора». Ну, вы знаете, ездят такие, с подрезанными пружинами, так что днище не пропускает ни одного «лежачего полицейского», и с наглухо затонированными стёклами, так что даже днём внутри салона, как ночью. «Приора» неслась, не снижая скорости, несмотря на то, что для машин продолжал гореть красный. Краем глаза я заметил приближающееся тёмное пятно: тусклый свет фар «Лады» кое-как пробивался через тонировочную пленку. Я, что было силы, впечатал подошву в асфальт и резко затормозил, сжав Иркину ладонь ещё сильней. В то же мгновение, царапая барабанные перепонки, из-под чуда отечественного автопрома вырвался визг тормозов. «Приора», оставляя на дороге чёрный след, пошла юзом, всё ближе и ближе надвигаясь прямо на нас. Бежать назад мы уже не могли: все силы были потрачены, чтобы остановить инерцию, с которой мы бежали по зебре, а времени сделать хоть какие-то усилия, чтобы двинуться в обратном направлении, уже не осталось. «Неужели пиздец?» – успело промелькнуть в моей голове.