После ареста он стал «путешествовать» по этапам от СИЗО к СИЗО. Судя по тому, как он доказывал свою правоту по «украинскому вопросу», только в нашем СИЗО он впервые столкнулся с реалиями арестантской жизни.
Как ни крути, но моё положение было куда завиднее, чем у Бандеры. Расследование моего дела подходило к концу, меня постоянно вызывал адвокат: то для ознакомления с чем-нибудь, то просто поговорить и накормить нормальной едой. К моему делу проявляли интерес журналисты и правозащитники, поэтому я хоть и не был неприкасаемым, но всё же чувствовал некоторый иммунитет от произвола, какой творили блатные и администрация. На очередной встрече с Алексеем я рассказал ему про Бандеру. К тому моменту тот ещё успел поиграть со смотрящим в нарды «на просто так». Никто ему не объяснил, что это означает. Когда он проиграл, смотрящий при свидетелях объявил, что Бандера проиграл ему «своё очко» и заставил Николая написать расписку об этом. Это означало, что в любое время смотрящий был вправе изнасиловать Бандеру. Опущенным он ещё не был, но мог им стать в любой момент. А сокамерники стали вести себя с ним так, как будто уже всё произошло. Я видел, как Николай угасал прямо на глазах. Казалось, он находился в шаге от самоубийства, и я стал по ночам присматривать за ним. Адвокат пообещал об украинце сообщить уполномоченному по правам человека. Алексей добавил тогда:
«Очень похоже но то, что полицейским выгодно, если этот Бандера «пропадет». Надо попробовать вмешаться. Но ты не суйся и будь осторожен. За тобой тоже следят и ждут, когда ты оступишься».
В тот день после отбоя в камере проводили шмон. Зашли охранники, всех поставили к стене, перевернули все матрасы, вещи. Особенно трясли мои и Бандеры. Он как-то неудачно резко повернулся, чтобы ответить охраннику на вопрос о найденной под матрасом верёвке, как тут же получил по спине резиновой дубинкой. Подскочил второй охранник и стал Бандеру избивать уже ногами. Они вдвоем вытащили его из камеры, и больше я его не видел. На следующий день ко мне за стол напротив подсел смотрящий.
«Покемон, ты у нас на хорошем счету, – начал он. – Вроде правильный ты пацан. Зачем же тебе сдался этот Бандера, помогать ему?»
Я смотрел в бесцветные и безжалостные глаза напротив с видом, будто не могу понять, о чем идет речь. Но ни слова промолвить не мог.
«Он ведь у нас нужным человеком был: на прогоне стоял, еду готовил, в камере порядок наводил. А ты пожалел его. Теперь его работу придётся делать тебе, – смотрящий говорил спокойно, сверля меня своим взглядом. – А если вспомнить, как ты уважаемых людей лишил