Анна Яковлевна с сочувствием посмотрела на Наденьку, а потом перевела взгляд на Оксану и тихонько спросила:
– Оксанка, скажи мне, а Надя знает нас? Ну… наши имена и где находится?
Девочка открыла рот, чтобы ответить на вопрос, но ее опередила сама Мельникова:
– Да. Я вас всех знаю по именам, и точно знаю, что я в психушке.
И это была «Грустная история о потерянном времени и о девушке, которая никому не была нужна».
– Вот и ладненько, – встряла Лялька и, усмехнувшись, проговорила: – Смотрите-ка кто у нас нарисовался! Нинка Смотрящая! Собственной персоной.
И правда, в палату входила серьезная Артемьева.
– Все скалишься Ляля. Ну-ну… Только когда захочешь сходить перекурить, меня не проси.
– Да ладно тебе Нинка, не обижайся, – моментально сбавила тон Катя. – Что уже и пошутить нельзя?
– Пошутить-то можно. Но от твоих шуток меня выворачивает наизнанку, – отрезала Смотрящая и повернулась к Кристине: – После завтрака ты должна встретиться с психологом. Она будет ждать тебя в комнате отдыха.
– Хорошо, – вздохнула Кристина и проворчала себе поднос: – Как же мне осточертели ее тесты.
– Зато выучишь их наизусть, – заржала Вера.
– И потом они будут показывать, что у тебя есть только 10-15% склонности к суициду, – со знанием дела дополнила Оксана.
– Именно, – кивнула головой Полина.
Когда после раздачи лекарств Кристина покидала палату, то в проеме двери столкнулась с постовой медсестрой, которая держала в руке телефонную трубку.
– Ты это куда? – строго поинтересовалась Антонина Анатольевна по прозвищу Хрипатая.
– К психологу, – отчиталась Кристина и обойдя медсестру, бодро потопала на встречу с Анастасией Владимировной.
А Анатольевна приблизилась к Ольге Никитиной и подала ей трубку:
– Тебе сестра звонит.
Анна Яковлевна удивилась тому, как сестра грубо и нетактично обращается к Ольге на «ты». Никитиной было не меньше шестидесяти лет и по мнению Власовой к женщине такого возраста следует обращаться на «вы», даже если она и пациентка психушки. Однако Ольга, лежа на боку в своей излюбленной позе, не выказала никакого недовольства. Она поднесла телефон к уху и тихо спросила:
– Алло. Кто звонит?
Какое-то время женщина слушала голос своей сестры с совершенно непроницаемым лицом. Потом вдруг побледнела и заплакала:
– Нет, не может быть… Когда? Когда? Что мне делать?
Постепенно голос Никитиной становился громче и тревожнее. Потом трубка вывалилась из ее руки, и она забилась в истерике.
– Что случилось? – вздрогнула Наташа.
Женщины уставились на холеное и безучастное лицо сестры, а та подхватила телефонную трубку и злобно ответила: