Но зайдя домой, все мысли исчезли сами собой. Жена снова была в грязной футболке, носила маленькую Лизу, из комнаты доносилась музыка сына, соседи ругались, кто-то смотрел телевизор. Все шло своим чередом.
– Есть будешь? – Жена усадила маленькую Лизу, принесла кислые щи, овсяную кашу Лизе и села ее кормить. Он молча ел теплый суп.
– Давай, Лизонька, будешь много кушать, быстрее вырастишь и облетишь весь мир!
Она говорила о детях, о присыпках, мазях, школе, танцах, о его сыне.
А он видел лишь упакованную картину, стоящую в коридоре.
Они встретились на кухне, когда он курил. За последние пару месяцев он не взял в рот ни единой сигареты, а сейчас снова курил на кухне. Жена подошла к нему, положила руки на плечи и обняла его со спины, ему стало тепло.
– Пойдем спать, ты, наверное, устаешь на работе.
– Верно, я очень устал.
– Не хочешь нарисовать меня?
Он промолчал.
– Ладно, я буду ждать тебя в комнате, подходи, – она кокетливо подмигнула ему и, виляя бедрами, ушла в спальню, где спал только он один.
Евгений докурил сигарету, затушил ее, поставил стул, залез на него и достал молоток и гвозди. Взял холст, распечатал его и посмотрел в глаза нарисованной чужой женщины. Возможно, когда-нибудь он закончит ее, но не сейчас.
Он вошел в комнату, на кровати лежала его жена, он поставил картину, положил рядом молоток и гвозди. Завтра он прибьет эту картину на стену, это его напоминание о нечистой совести.
– Что это такое? – спросила его жена.
– Картина, один знакомый художник подарил, пусть весит.
– А если сын увидит?
– Он уже взрослый, да и пусть не заходит сюда, своя комната есть.
Он обнял ее и лег рядом с ней. Она от его объятий вся растаяла, стала податлива, словно вода.
– Ну, хорошо, пусть весит, все равно женщина какая-то некрасивая и неухоженная.
– Да, ты права, совершенно некрасивая.
Настала тишина. Только Евгений стал засыпать, как его оттолкнула жена.
– Жень, а мы слетаем на море?
– Обязательно слетаем, обязательно.
#Фуюми